отозвался Малик, – он очень интересный.
– Извини, но я тебя прерву.
– Ты опять будешь смотреть новости?
– Да.
– О тебе в них ничего не скажут.
– Хвала Аллаху. Я не стремлюсь стать телезвездой. В последнее время кого-то вспоминают, только когда подранят или убьют. Ты что же, хочешь, чтобы и со мной случилось то же самое?
– Нет, нет, – замотал головой Малик. Он-то мечтал, чтобы его показали по телевизору, но конечно не в виде окоченевшего окровавленного трупа.
– Узнаем, что творится вокруг нас. Разве тебе это не интересно?
– Интересно.
– Правильно. Развивай любознательность, – назидательно сказал Алазаев. Он вдруг понял, что Малик тянет время, хочет уболтать его и таким образом дождаться окончания фильма. Алазаев улыбнулся.
Месяца четыре назад в отряд попали корреспонденты какой-то французской телекомпании. Сам Алазаев отказался от участия в съемках, а вот его подчиненные, несмотря на то что Аллах гневается, когда изображают живых людей, не упустили шанса попозировать перед телекамерой, улыбались во все зубы, трясли оружием, стреляли в воздух и кричали о том, что они полны решимости дать отпор федеральным войскам.
Французы едва сдерживались от радости, чуть ли не танцевали, смеялись, раздавали коробками привезенные с собой шоколадки. Было весело, как на празднике. Французам предложили жареную баранину. Тем понравилось, и они извинялись, что не подумали захватить с собой вино и теперь не могут ничем, кроме шоколадок, угостить хлебосольных хозяев. Вместо вина пили водку.
Вскоре эти кадры стали показывать на всех российских каналах. Французы наверняка их выгодно перепродали. «Сподвижники» же с той поры регулярно просматривали выпуски новостей, каждый раз надеясь, что опять увидят себя. Подробностей на экране не разглядишь, но боевики тыкали в экран пальцем, показывая, кто где стоит, хлопали друг друга по плечам, точно оказались на трибуне во время футбольного матча.
Эти кадры попадались до сих пор, иллюстрируя рассказы о последних событиях в Истабане. Теперь, конечно, не так часто, как раньше. Но и боевики утратили интерес к новостям. Ничего хорошего для них там не сообщалось. Большинства из тех, кого они видели на экране, уже давно не было среди живых. А кому приятно оказаться в одной компании с мертвецами? Но теперь Аллах не должен сердиться на них.
Шварценеггер так и не успел расправиться со всеми своим противниками.
– Я куплю тебе кассету с этим фильмом, – сказал Алазаев, переключая канал.
– Ты давно уже это обещаешь. Сам куплю кассету, – огрызнулся Малик, – ты постоянно мне мешаешь. Я бы его давно уже записал.
– Писал бы сейчас.
– Я знал, что ты мне не дашь досмотреть.
– Есть хочешь?
– Нет, – бросил Малик, – пойду погуляю.
– Правильно – это очень полезно для растущего организма.
Малик поднялся, закинул автомат на плечо и