карандашом галочка и была приписана шариковой ручкой очень мелкими буквами фраза: «Родителям ставить подпись здесь, в противном случае директор ее не засчитает».
Сначала я попыталась справиться со здоровым недоумением. На мой взгляд, ребенок вообще не должен заниматься никакой противозаконной деятельностью, но А.Г. Молов считает, что, отойдя на расстояние в сто один метр от школы, подросток уже может открывать торговлю героином, водкой и автоматами Калашникова. Отчего он не запретил детям никогда не приближаться к бутылкам, сигаретам, шприцам и пистолетам? По какой причине ограничился лишь школьным зданием и стометровой санитарной зоной? И потом, хорошее наказание за наркоторговлю – отстранение на пять занятий от плавания!
На мой взгляд, настоящий педагог, даже выйдя с работы, остается учителем. Этот Молов просто…
– Идиот, – пожал плечами Кирюша.
Он, что ли, мысли мои подслушал? Или я последнюю фразу вслух произнесла?
– Александр Григорьевич кретин, – продолжил свои комментарии мальчик.
– Кирюша! – попыталась я заняться воспитанием мальчика. – Так говорить некрасиво.
– Ладно, – охотно пошел на попятный школьник, – он дурак.
– Неприлично ругать взрослых!
Кирик хмыкнул и ткнул пальцем в Мулю:
– Это мопсиха?
– Ну да, – кивнула я, недоумевая, куда он клонит.
– Я обидел Мульяну?
– Нет, конечно. Почему спрашиваешь?
– Обозвал ее мопсом.
– Ты ее не обзывал, а назвал. Мопс – он и есть мопс.
– Ага, – закивал Кирюша, – а дурак есть дурак. Я не ругал Александра Григорьевича, просто констатировал давно всем известные факты: Муля – мопсиха, а Молов – идиот. Причем такой, что на конкурсе кретинов непременно займет второе место!
– Почему второе? – растерянно спросила я, ставя подпись на листке.
Кирик издал странный, похожий на хрюканье звук.
– Потому что его придурковатость такова, что первое он не получит.
Выпалив последнюю фразу, Кирюшка, подпрыгивая, убежал, а я, пребывая в некоей растерянности, повесила полотенце на крючок.
Ясное дело, директор Молов – больной на всю голову. Он пришел в школу полгода тому назад и моментально начал выпускать нелепые приказы. Например, запрещающий девочкам носить черные колготки. По мнению Александра Григорьевича, это не политкорректно, темные ноги способны оскорбить чувства африканцев. Сколько их в нашей школе? Да ни одного! Но данный факт не смутил Молова. И что, мне следует теперь сказать Кирюше: твой педагог дурак? Это невозможно. Но Александр Григорьевич в самом деле идиот. Следует ли лицемерить и поднимать авторитет дебила? Вот в чем вопрос!
Так и не найдя на него достойного ответа, я отправилась в свою комнату и была остановлена возгласом Лизы:
– Лампуша, можешь зайти?
– С удовольствием, – сказала я, входя к девочке. – Как дела?
– Меня назначили ответственной за рождественский вечер, – гордо похвасталась Лиза. – Директор так и сказал: «Романова