на пару-тройку сантиметров, возноситься дальше, в сторону своего привычного местоположения, не желали ни в какую. При этом падшие створки громыхали так сильно, что у Нюха возникали реальные шансы в самом скором времени встретиться с теми самыми бойцами из роты охраны. Со всеми двадцатью. Только прибыли бы они, и это совершенно однозначно, не в помощь слабосильному прапорщику, а для четкого и полного исполнения положений Устава караульной службы. Такое служебное прилежание и педантичное исполнение грозило Нюху обретением дополнительных, но совершенно ненужных отверстий по всей поверхности тела. Нюх, как старательный военнослужащий, назубок знающий уложения того самого Устава, прирастать новыми отдушинами на своем теле не пожелал и, прекратив неравную борьбу с воротинами, скрылся в кустах, волоча за собой честно уворованные декалитры. Декалитры влажно плескались в бидонах и, лаская слух предприимчивого прапорщика, обещали ему все блага будущего века в самом скором времени и, что самое важное, еще при его жизни.
Утром причиненный ущерб, конечно же, обнаружили. Взволнованный Клюэрикон местных спиртовых хранилищ после того, как и сам втихаря отлил из початой Нюхом бочки, взорвал мирный покой воинской части настолько звучной тревогой, будто это не сотню литров спирта некто неизвестный скрал, а как минимум танковую колонну с годовым запасом ГСМ цыгане в лес увели. Прибывшее по тревоге командование и несколько заинтересовавшихся прапорщиков, включая самого Нюха, долго почесывали в затылках и пытались проникнуть в глубь представшей перед ними загадки. Напрягая зрение, мозг и дедуктивные способности, прибывшие тужились понять, кто же это так отважно и совершенно бессовестно порезвился на государственном спирте. Военный Бахус, некогда приставленный к охране контейнера, суетился вокруг командования и причитал о том, что: «Выкрали-таки, мазурики позорные, ну никак не меньше тонны, а то и двух…», вызывая тем самым в осведомленном Нюхе два чувства одновременно:
Первое – справедливое негодование таким передергиванием фактов.
И второе – восторженное восхищение изобретательностью и талантом собрата-прапорщика.
При этом Нюх, еще ночью до копейки посчитавший собственные доходы от предстоящей реализации восьмидесяти литров благоприобретенной влаги, молниеносно представил денежный водопад, каковой в скором времени польется на смышленого хранителя хмельных запасов. От полученной цифры Нюх немного заскучал и закомплексовал от мелочности собственных масштабов.
В конечном счете проведенное командованием расследование явного злоумышленника не выявило, а Нюх, в явном желании еще больше запутать дознавателей, вслух предположил, что спирт выпили питоны. А что? Вполне себе логично. Два извилистых следа, оставленных вчера уволакиваемыми канистрами, совершенно однозначно указывали на то, что в ночи от контейнера отползали две гигантские анаконды. Следы были неровно извилистыми, временами прерывались,