в кн. «Избранные труды» (М., 1996). К их числу принадлежат исследования о тексте как разновидности сигнала, о семиотической ситуации и ее наблюдателе, о метатеории сознания и др. проблемах семиотики.
Вопросы семиотики Пятигорский понимал в широком социокультурном контексте. В диалогах с М. Мамардашвили и в нескольких других небольших по объему работ А. М. Пятигорский высказал ряд соображений о духовной ситуации в современной России. В России, рассуждали Пятигорский и Мамардашвили, каждый текст стремится стать «Текстом» с большой буквы, энциклопедией русской жизни. Между тем, необходим отказ от этих претензий, от вековых стереотипов. Коренным пороком русского самосознания является отсутствие формы. Философия призвана расколдовать общество от власти культурных идолов, создать условия, при которых текст обретет форму и станет одной из единиц в полифонии текстов. В конечном итоге надо преодолеть типичную для нашей страны ситуацию, когда в стране что-то случается, но ничего не происходит (как сформулировал эту мысль автор предисловия к «Избранным трудам» Г. Амелин).
Известен Пятигорский и как незаурядный прозаик, лауреат премии Андрея Белого. Формулировка присуждения премии: «За философичность романной прозы и бескомпромиссность исследователя экзистенциальных лабиринтов». (Недавно опубликован сборник: Пятигорский А. Рассказы и сны. – М., 2001. 128 с.). Проза его понятна, проста и ясна. Это кажется парадоксальным только людям, считающим науку чем-то непонятным, сложным, темным и неясным. Пятигорский же, разносторонний и глубокий ученый, и в этих рассказах предстает представителем семиотики. Сон и явь перетекают друг в друга в его рассказах, когда сновидение предстает как семиотическая система, язык.
Однако в России открытое развитие семиотики длится недолго, как недолго просуществовала «оттепель». Наступает «застойный» период, датируемый 1967 годом. И в газетах начинается издевательство над семиотическими изысканиями, их терминологией, способами анализа. Многие представители семиотики вынуждены эмигрировать. Единственным оплотом семиотической науки остается Тартуский университет, вернее кафедра литературы во главе с Ю. М. Лотманом. В ответ на притеснения язык исследований становится еще более усложненным, именно в те годы возникает термин «вторичные моделирующие системы». В Тарту печатаются труды под названием «Летняя школа по вторичным моделирующим системам» (всего их вышло 5). Публикации по семиотике ждали и в России и за рубежом, но распространение идей оказывается замкнутым, аудитория искусственно ограничивается. Так снова развитие семиотики было извне сдержано, свернуто.
Между тем на Западе происходит разочарование в эффективности методов семиотики. И так синхронно и у нас и за рубежом во второй раз семиотика оказалась в кризисном состоянии.
Перестройка чудесным образом все изменила в духовной жизни общества. Все ранее запретное стали печатать. Книги и статьи по семиотике