тени и слышались голоса. И выдуманное так заслоняло привычный мир, что я в сорокаградусный мороз не ощущала холода, могла весь день не вспоминать о еде и спать по три-четыре часа, высыпаясь.
Но то – временное замещение! А сейчас… Сейчас выдуманное вторгалось в реальность, нагло и безответственно. И как понять, что творчество переходит в безумие, где она, эта грань, между вдохновением и помешательством? И ведь в процесс-то толком не включилась – в понедельник вечером страниц десять написала…
– Уверена? – просипел, чавкая Муз.
Я удивлённо уставилась на синюшное чудо. Однако мне оказали величайшую честь – со мной заговорили! Коньячный дар пошел на пользу хоть кому-то?
– Конечно, уверена, – огрызнулась устало и помассировала виски. – Когда мне писать, если одна работа круглосуточно?..
Муз хмыкнул и вынул из-за пояса новый бублик. Меня затерзали смутные сомненья. Ладно, забудем пока о птеродактиле… Я встала и устремилась на кухню, где меня ждало два сюрприза. Первый – вычитанные полосы ровной стопкой лежали на краю стола. А я точно – вот точно! – помню, что вычитала штуки три до того, как… И тем более я не… Запустив ноутбук, я на пару минут выпала из реальности, пролистывая документ. Я не могла написать за ночь пятьдесят страниц! Мой потолок – десять-пятнадцать, да и то, если с мыслями соберусь, а утром не нужно на работу! Мой потолок… И крыша. Куда ж ты полетела, дорогая, мне без тебя плохо…
Откинувшись на спинку стула, я бездумно уставилась в окно. Не может быть. Это всё не со мной. И вообще, наверно, я сплю. Да. Муз, присев на крышку ноута, паскудно хихикнул. Хорошая месть за вчерашнее, ничего не скажешь… Дай пять, морда запойная. Баюн уныло и многозначительно зашуршал пустой миской, возя её носом по полу. И старинные часы не менее многозначительно пробили десять. Я вздрогнула. Пора бежать на работу…
Есть не хотелось, и собралась я быстро. И, заплетая перед зеркалом французскую косу, мучилась двумя вопросами. Да-да, сразу. Во-первых, кто писал книгу? Кто? Потому что я – удивительное рядом! – выспалась. Кабы всю ночь писала – то никаким будильником меня не поднять, я ничего не слышу в принципе. А я чувствовала себя так, будто проспала девять часов – с двенадцати ночи до девяти утра. Так кто?.. И что делать с птеродактилем? Уверенности, что он – глюк, нет, а Баюна с ящером наедине оставлять боязно, вдруг сожрёт… Соседу кота отдать временно? Наврать только правдоподобно, легенду сочинить душещипательную…
Впрочем, легенда не пригодилась. Баюн наотрез отказался покидать квартиру. Взобрался на стеллаж, спрятался за цветочным горшком и шипел на все мои попытки спасти его чёрную шкурку. А хозяин – барин… Тревожно оглядев хату, я обулась, надела шубу и с тяжёлым сердцем потопала на работу. Благо, есть куда идти… Не готова я пока решать птеродактильные проблемы… А решать придётся.
Пересекая заснеженный парк и озираясь в поисках вероятных странностей, я всё больше убеждалась в одном. Я не спятила. Я нормальна. Всё вокруг