Записки психотерапевта. Многообразие экзистенциального опытаобразие экзистенциального опыта
централизованное водоснабжение, и люди перешли на «буржуйки» – на фасадах домов теперь из каждой квартиры торчала стальная труба…
Карлис Эделниекс сопровождал нас повсюду, все его знали и любили. Так, задолго до появления известного выражения я почувствовал, что такое «мягкая сила». Я узнавал от него неожиданные сведения об Энгуре и Западной Латвии, Курземе. Например, Энгуре в переводе с ливского – «Угриное место», а в 17-м веке, при графе Екабе, здесь были мануфактуры, сталелитейное производство и мореходная школа. Мореходы Курземе в 17-м веке колонизировали на столетие две страны: Трининад и Тобаго в Центральной Америке и Гамбию в Африке. Потом вездесущие англичане выбили их оттуда, но в каждом латышском доме есть карта полушарий и два флажка на разных континентах – «история, брат, знаешь ты ли…».
Мы играли в небольших городах: Тукумс, Кулдига, Руена, Руя, Сигулда, Талси, Салдус, и всегда Карлис просил остановить автобус перед городом, он показывал нам воинские захоронения – слева вермахт, справа Красная Армия. Меня поразили порядок и ухоженность этих сакральных мест. И Карлис рассказал мне свою историю: брата его старшего, Яниса, забрали в вермахт, а через год забрали и Карлиса, но уже в Красную Армию. Так они и воевали, друг против друга. Янис уцелел, живет в Дюссельдорфе, работал токарем, теперь на пенсии и каждые пять лет приезжает на «опеле», дарит его Карлису, но с одним условием – свой «опель» Карлис должен подарить другу… Янис встречается со своими фронтовыми друзьями, а Карлис – со своими. Эта война разделила Латвию пополам, как и семьи. Так и здесь, тихо говорит Карлис, кто-то ходит налево, а кто-то направо…
Однажды Карлис меня озадачил. Я привез больших, 14-15-летних ребят; встретив их, он вздохнул и покачал головой. «Что-то не так, Карлис?» – «Эх, Наиль, очень красивых ребят ты привез!» Я попытался отшутиться, но он остановил меня и тихо произнес: «Наши – не москвички, наши полезут в окна…» Утром, на тренировке, ко мне подходит Олег Морозов, тренер мальчиков, и на ухо сообщает мне о ЧП: местные девчонки забрались к ребятам. Он показал на двоих, они играли в нашейных косынках. «Дима, Игорь, что с горлом?» – «Да что-то першит, Наиль Рашидович».
Святая простота. Из-под косынки одного из них выбивалась хорошенькая гематома. «Ну что, с вечерней лошадью в Москву?» Оба сникли, опустив головы, и, не сговариваясь, шумно задышали. Положение их было незавидное, такое шумное дыхание характерно для робких душ при гипервентиляционном синдроме, это форма их агрессивной реакции на стресс. И тогда мы договорились, что они будут во всех ситуациях джентльменами. Они еле сдерживали эмоции, но одного все-таки прорвало: «Наиль Рашидович, Энгуре – это самое лучшее место в мире!»
За пять летних сборов в латвийской Курземе я полюбил и этот край, и его гостеприимных и трудолюбивых жителей. Но не только мы приметили это место, в Энгуре каждое лето приезжала сборная Латвии по бальным танцам с тренером Марио и его сестрой Валтой. Если удавалось, я шел в здание