Записки психотерапевта. Многообразие экзистенциального опытаобразие экзистенциального опыта
знал шведского! Я попросил Нильса (мы говорили по-французски) показать мне пару из России, но так, чтобы они не знали об этом, Энгуре было не тем местом, где бы зародилось смущение. Он незаметно указал на них и добавил: «Она – учительница из Мурманска, он – доцент Института им. М. Тореза в Москве». Сердце забилось, это ведь бывшая Метростроевская, а теперь – Остоженка, в десяти минутах от родных Пречистенки и Россолимо, и в Мурманске я бывал и видел там северное сияние во все небо. Но подходить не стал. Все к лучшему. Tant mieux.
«Но все проходит. Пройдет и это», – так говорил Соломон, третий еврейский царь, которому приписывают Книгу Экклезиаста. Поэтому легкая печаль всегда сопровождает нас, и особенно когда настают прекрасные времена…
БК «Спартак-Москва» рухнул стремительно, и как знамение развернулись перед этим впечатляющие перспективы. Через моего друга, Халита Яхина, мы получили целое состояние – дельфинарий на Семеновской, которым владела ЛДПР. Встреча с А. Митрофановым, подписание договора о передаче, появление архитектора, его эскизы, весь второй этаж, который я выбрал для отделения реабилитационной медицины, особое состояние, которое можно было бы назвать люциферическим, в котором я тогда находился, объятый пламенем, – все рухнуло внезапно. Август. Дефолт.
Вспомнив Соломона, вспомним и Иова с глубокой благодарностью ко всему сущему.
Сусуман
В Сусумане, столице Колымы, расположенном в семистах километрах от Магадана и получившим название от небольшой речки Сусуман (Кухуман по-эвенкийски – «ветреная речка»), в тридцатых годах прошлого века нашли рассыпное золото. С тех пор этот край привлекал многих, здесь обосновалось гулаговское Управление Дальлага и появились первые золотопромышленные артели. Приезжали и пассионарные авантюристы и так же, как во времена Джека Лондона, мыли золото на свой страх и риск, только это был не Клондайк и Юкон, а Берелех и Сусуман. «Народу, народу – как в… лесу!» – говорил Райкин. Сегодня от тридцати тысяч населения осталось только пять. Редеют края Колымы еще и потому, что никто не хочет лежать в вечной мерзлоте. При перезахоронении группы красного латышского стрелка Берзиньша в Анадыре было обнаружено невиданное: при эксгумации у покойников оказались выросшие ногти и бороды… да и мамонтенок Дима еще в памяти народной – в общем, есть значительные расхождения с Экклезиастом, и поэтому, несмотря на личную отвагу, мумифицирование смущает конфессиональные умы. «А как же якуты?» – спросит неискушенный читатель. Но якуты расположились на самом краю шахматной доски, и не только библеистика, но и Бог как воды в рот набрали. Можно только догадываться, что они – избранные, наши якуты.
Но перед тем, как рассказать о двух историях, все же немного о рассыпном золоте. В одной доверительной беседе о вечном, которая располагает, особенно некоторых военных, к излишествам, мне однажды было сообщено прямо на ухо: «А ведь сусуманское