к морю. Там мы сели на корабль в Халцисе, и вот я перед вами!
Глокта сощурил глаза, внимательно вглядываясь в лицо узника.
«Должно быть что-то еще, я вижу это».
– Что ты недоговариваешь?
– Я все сказал! У меня нет такого таланта – вводить в заблуждение!
«Это, по крайней мере, правда. Его ложь очевидна».
– Но если твой контракт закончился, почему ты до сих пор в городе?
– Потому что… потому что….
Взгляд навигатора заметался по комнате.
– О нет, милый.
Со всей силой, оставшейся в искалеченном теле Глокты, тяжелый молоток опустился на большой палец ноги навигатора и раскрошил его с тупым, глухим стуком. Навигатор вскрикнул, его глаза широко раскрылись.
«О, этот великолепный, ужасный момент между ударом и ощущением боли. Боль сейчас придет. Сейчас придет. Сейчас…»
Длинноногий издал пронзительный крик, выгнулся на стуле, его лицо перекосила мучительная судорога.
– Мне знакомо это чувство, – проговорил Глокта и поморщился, подвигав собственными уцелевшими пальцами в потном ботинке. – Я очень, очень хорошо его знаю и сочувствую. Эта ослепительная вспышка боли, когда кость разбита вдребезги. Ты чувствуешь тошноту, подступающую к горлу, от слабости кружится голова. Потом нога начинает пульсировать, слезы наполняют глаза, а все тело дрожит.
Длинноногий хватал ртом воздух, всхлипывал, по щекам у него струились слезы.
– А что дальше? Недели хромоты? Месяцами припадать на искалеченную ногу? А если следующий удар будет нанесен по лодыжке?
Глокта приподнял концом молотка подбородок навигатора.
– Или прямо в коленную чашечку? Сможешь ли ты вообще ходить? Мне хорошо знакомы все эти ощущения, поверь.
«Как я могу причинять эти страдания кому-то другому? – Он пожал скрюченными плечами. – Одна из загадок жизни».
– Еще разок?
Он снова поднял молоток.
– Нет! Нет! Подождите! – закричал Длинноногий. – Жрец! Ради бога, жрец приходил в орден. Гуркский жрец. Он сказал, что однажды первый из магов попросит прислать навигатора, и он хотел бы, чтобы ему сообщили об этом. Он хотел, чтобы ему сообщили о том, что случится потом. Он угрожал, страшно угрожал, и нам ничего не оставалось, как подчиниться. Я поджидал в городе другого навигатора, чтобы передать новости. Только сегодня утром я сообщил ему все то, что рассказал вам. Я собирался покинуть Адую, клянусь.
– Как звали того жреца?
Длинноногий ничего не ответил, его влажные глаза были широко раскрыты, дыхание с хрипом вырывалось из носа.
«О, почему надо испытывать меня?»
Опустив голову, Глокта взглянул на ногу навигатора. Палец уже распух и покрывался пятнами, полоски черной крови тянулись с каждой его стороны, ноготь был густого, надрывно-бордового цвета, обрамленный воспаленным красным. Глокта беспощадно вдавил рукоятку молотка прямо в него.
– Имя жреца! Имя! Имя! Имя…
– А-а-а! Мамун! Господи! Его звали Мамун!
«Мамун. Юлвей говорил о нем в Дагоске. Первый