надо сейчас приезжать домой, – сказал он.
– Почему?
– Полиция обыскивает ее комнату. И фотографы приехали.
Бирк-Ларсен моргнул, посмотрел на Пернилле, которая усаживала мальчиков в их кресла – каждого удобно устроить, поправить, застегнуть ремни, поцеловать в макушку.
Не злиться, подумал он. Не сейчас.
– Сколько они там пробудут?
– Не представляю. Хочешь, я прогоню их?
Бирк-Ларсен никак не мог сообразить, что сказать.
– Подумай о детях, Тайс. Вряд ли им нужно видеть это.
– Не нужно. Позвони, когда они уедут.
После того как все уселись в машину, он объявил:
– Давайте-ка запустим ваших змеев. Едем в парк.
Два радостных вопля на заднем сиденье. Пернилле подняла на него глаза.
Она все поняла без слов.
Майер вел машину в своей манере.
– Значит, парень с плакатов все-таки получил ваш голос?
– В смысле?
– Вы улыбались ему, Лунд.
– Я многим улыбаюсь.
– Он все время смотрел на ваш свитер.
Лунд по-прежнему была в черно-белом свитере с Фарерских островов, таком теплом и удобном. Она купила его сразу после развода, во время отпуска: увезла Марка на острова, чтобы смягчить удар. Свитер ей так понравился, что потом она купила еще таких же, только разных цветов и с разным рисунком, через один интернет-магазин…
– Моя бабушка была в таком, когда я видел ее в последний раз, – сказал Маейр.
– Как мило.
– Да не очень. Тогда она лежала в ящике. Ненавижу похороны. Они такие… – он ожесточенно посигналил выехавшему под колеса велосипедисту, – бесповоротные.
– Вы придумали это, – сказала она, и он не возразил.
На Фарерских островах было зелено и покойно. Тихий, сонный мир вдали от урбанистического закопченного ландшафта Копенгагена.
– Готов поспорить, он не на грудь вашу пялился. То есть…
Она не слушала, пусть себе болтает. Может, выговорится.
В зеленом мире Фарер почти ничего не происходило. Люди просто жили день за днем. Сезоны сменяли друг друга. Коровы пускали ветры. Прямо как в Сигтуне.
– Куда мы едем, Майер?
– У себя дома Люнге не показывался с прошлого вечера. У него есть сестра, держит парикмахерскую на Христианхаун. Сегодня утром он навестил ее. Встреча переросла в скандал. – Майер осклабился. – Есть такие мужчины.
Сестра Люнге оказалась миловидной женщиной с длинными прямыми волосами и скорбным лицом.
– Где он? – спросил Майер.
– Понятия не имею. Он мой брат. Я его не выбирала.
Люнге прятался в переулке, когда она пришла утром открывать парикмахерскую. Прорвался внутрь силой. Но ему не повезло: в кассе было всего пять тысяч крон. Он забрал деньги, разгромил что под руку попалось и ушел. Сестра осталась собирать с пола осколки зеркала и разлитый шампунь, за чем и застали ее полицейские.
Лунд пошла осмотреться, предоставив Майеру задавать вопросы.
– Куда он пошел, по-вашему?
– Откуда мне