мне ни закурить нельзя, ни поесть. Я даже повысить голос не могу на подозреваемых!
– Не волнуйтесь. Я скоро уеду.
В руках Майера появилась пачка сигарет. Он помахал ею демонстративно, достал сигарету, закурил и выдул дым в сторону Лунд.
Она вздохнула.
– У нас нет ни единой зацепки, – пробурчал Майер.
– Неправда.
– Вы серьезно?
Она отметила, что говорит все громче. Должно быть, это сигарета действует ей на нервы. Ей ужасно хотелось курить.
– У нас масса информации. Вы просто не хотите слушать.
Он уселся на край стола и сказал:
– Я слушаю.
Через пять минут напротив них сидел серьезный и похожий на мопса Букард.
Она показывала ему собранные ею документы и снимки, один за другим, терпеливо поясняя каждый.
– Нам уже многое известно о том человеке, кто это сделал. Мы знаем, что он усыплял ее эфиром. Он держал ее взаперти и насиловал в течение пятнадцати – двадцати часов. Затем…
Еще фотографии тела. Руки, ноги, ступни, бедра.
– Он вымыл ее. Постриг ей ногти на руках. Потом отвез в лес, где, как он знал, ему никто не помешает.
Фотографии дороги, ведущей через Пинсесковен. Светлые волосы на сухом дереве.
– Там он сыграл в игру. Позволил ей убежать, а потом поймал ее. Может быть… – Она обдумала эту мысль. – Может быть, не раз.
– Кошки-мышки, – сказал Майер и затянулся сигаретой.
– В шкафу Нанны мы нашли пару дорогих сапог, – продолжила Лунд. – Ее родители эти сапоги увидели впервые.
Она показала фотографию: коричневая кожа и блестящий металл.
– Нанна не могла купить их сама, слишком дорого. Кулон…
Черное сердечко на дешевой позолоченной цепочке.
– Мы по-прежнему не знаем, как он появился у Нанны. Может, подарок того же человека, кто купил ей сапоги. Только кулон дешевый. И старый.
Лунд положила на стол фотографию Нанны и Лизы на вечеринке, где Лиза выглядит как напившаяся девчонка, а элегантная Нанна в черной шляпе спокойно улыбается.
– И самое важное из того, что нам известно: у Нанны было тайное свидание. Она переоделась и оставила свой костюм в гимназии, так как собиралась с кем-то встретиться. С кем именно, не знает даже лучшая подруга.
Букард тяжело вздохнул:
– Ты же не думаешь, что это учитель, а, Сара?
Лунд молча посмотрела на него.
– Понятно, – сказал Майер. – Завтра мы начнем все с самого начала.
– А теперь послушайте меня! – рявкнул Букард. – Школы относятся к ведомству Хартманна, он пока еще глава департамента образования. Он должен знать, что мы собираемся делать.
– Конечно, – кивнула Лунд. – Завтра я позвоню ему.
– И мне нужно, чтобы ты задержалась еще немного, – добавил Букард.
Майер закрыл глаза, выдул кольцо дыма под потолок.
– Я здесь только до субботы. У Марка в понедельник начинаются занятия в школе. Я сделала все…
– При всем моем уважении, – вставил Майер, – я не думаю, что ей следует остаться.