ответил я, – еще поживешь…
Мои ладони почти не ощутили холодок, хотя монах уже одной ногой в ладье Харона. Лицо его медленно порозовело, он задышал чаще, всмотрелся с растущим изумлением в мое лицо.
– Брат пала… дин?
– Он самый, – ответил я скромно. – Давай помогу добраться до кельи, а ты расскажи по дороге, что стряслось. Женщин здесь вроде бы нет, из-за чего подрались?
– Драка, – прошептал он. – Какая… вы не… вы совсем не…
Холод прокатился по рукам, вошел в грудь и кольнул в сердце. На миг увидел, как мелькнула вдали по стене темная тень, похожая на огромного безобразного паука.
Монах сказал слабо:
– Нужно… к отцу… Муассаку… Я брат Брегоний…
– Хорошо, – сказал я быстро. – Я помогу добраться. Где он?
– Я смогу, – сказал он все еще слабым голосом. – Но если сможете проводить меня, брат, за счет своего личного времени…
– Не болтай, – прервал я.
Он дышал все еще часто, приходя в себя, но я чувствовал, как силы постепенно возвращаются в еще истощенное, но молодое тело. Когда добрались до двери с большим серебряным крестом на третьем этаже, я уже почти не поддерживал его, а дышал он без хрипов и надсадности.
Я ждал в сторонке, он постучал в дверь трижды. Мне показалось, что стук условный, между вторым и третьим чувствуется нарочитая пауза.
За дверью послышался совсем не сонный голос:
– Брат Брегоний?
– Да, – ответил монах. – Поскорее, отец…
Дверь распахнулась, я увидел крупного человека с густыми черными бровями и такими же черными глазами. Он сразу же впился взглядом в покрытое кровью лицо монаха.
– Брегоний?.. Что с тобой?
Я зашел следом и прикрыл за собой дверь. Брегоний без сил повалился на широкую дубовую лавку, словно путешествие на третий этаж забрало последние силы, и, прислонившись к стене, сказал трепещущим голосом:
– Отец Муассак… на меня что-то напало… Я не успел даже рассмотреть, не то чтобы защититься святым словом или книгой… а исчезло так же быстро… Я думаю, брат паладин спугнул…
Священник повернулся ко мне, я покачал головой.
– Вряд ли. Я не видел, что именно там случилось.
– А что успели?
– Брат Брегоний полз, волоча за собой кишки. Когда я прибежал, он уже был почти без сознания.
Он посмотрел на меня остро.
– Похоже, у вас есть какие-то предположения?
– Вы очень проницательны, отец Муассак, – ответил я. – Весьма. Предположений у меня нет, но есть серьезные подозрения, что с ним произошло…
Отец Муассак спросил резко:
– Выкладывайте все!
– Я трижды, – сказал я, – нет, уже четырежды видел некую темную тень. Носится по Храму… Конечно, вы так уверены в неприступности Храма, что никто мне и не подумал верить, но сейчас-то что?
Брат Брегоний часто дышал и закатывал глаза. Я создал чашу с коньяком и сунул ему в ладонь. Он ощутил по запаху вино, жадно выпил, а потом застыл с вытаращенными глазами, не