прикладываю трубку к губам:
– Вы ищете Мо.
– Кто это? – повторяет он.
– Друг. Слушайте. Где найдете этот телефон, найдете дом. Здесь несколько преступников, по меньшей мере четверо внутри. Они похитили Мо. Они строят круг Дхо-Нха, как минимум четвертого уровня, так что вам лучше предпринять меры…
– Оставайся на месте, – приказывает голос на другом конце. Я осторожно кладу телефон под окном и на четвереньках переползаю на задний двор.
Распахивается входная дверь. Раздается новый голос:
– Это ты, Ахмет?
Нет ответа. Я задерживаю дыхание, сердце бешено колотится в груди. Шаги по гравию.
– Американская сучка на месте.
Я отступаю от дома к ближайшим кустам: в полумраке вырисовываются фигуры, но шаги замирают.
– Я тут буду. Перекурю.
Этот ублюдок вышел на перекур! Я смотрю в небо: оно черное, как сердце начальника отдела маркетинга, и пронизано холодным светом далеких звезд. И как же я проберусь внутрь? Я вытаскиваю из кармана обезьянью лапку и аккуратно направлю на землю. У дверей с другой стороны дома зажигается красноватый огонек. Вдалеке нарастает гул мотоцикла, который мчится куда-то к холмам. В остальном – тихо. Слишком тихо, понимаю я через минуту. Тут ведь рядом трасса – где же все машины? Я начинаю пятиться, чтобы забраться поглубже в кусты, и в этот момент проваливаюсь в черноту.
4. Истина где-то рядом
– Вы не помните, что было дальше?
– Нет. Я вам об этом уже час твержу.
Нет смысла на них злиться, ребята просто делают свою работу. Я подавляю желание потереть голову: под повязкой зудит здоровая ссадина за правым ухом.
– Потом я очнулся в больнице на следующий день.
– М-мнда-а-а.
Я озадаченно моргаю. Неужели мне не послышалось, как кто-то сказал «м-мнда-а-а»? Так вообще кто-нибудь говорит?.. Кажется, это парень, похожий на старый носок кладбищенского сторожа, Дерек как-его-там. Он тоже моргает слезящимися глазами.
– Согласно шестому абзацу четвертой страницы медицинского заключения…
Я смотрю, как все остальные послушно листают бумаги. Никто и не подумал дать мне экземпляр, разумеется, хоть это и мои бумаги.
– Ушиб и микротрещина в правой затылочной кости; гематома и повреждения кожного покрова указывают на удар тяжелым тупым предметом.
Я поворачиваю голову, морщась от боли в шее, и показываю на повязку. Прошла почти неделя. Чего не говорят в полицейских детективах, так это того, как же больно получить по голове тяжелой дубинкой. Нет-нет, не дубинкой, конечно: предметом, тяжелым, тупым, предназначенным для использования сотрудниками Черной комнаты на оперативных заданиях в соответствии с US-MIL-STD-534–5801.
– Я полагаю, это совпадает с показаниями, – заявляет ходячий труп. – Пожалуйста, продолжайте.
Я вздыхаю:
– Я очнулся в больничной палате с иголкой в вене и каким-то