взгляд, лучше бы не было».
Лисе вздохнула. Булле часто ссылался на эту толстую книгу, стоявшую, по-видимому, на дедушкиной книжной полке. Но сама Лисе и никто из ее знакомых никогда в жизни не видели книги «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было».
– Ну а что насчет этого «туп»? – спросила она. – Что бы это значило?
– Все предельно ясно, – ответил Булле. – Туп – это французская единица измерения, приблизительно то же, что миллиметр в Норвегии. К примеру, по радио говорят, что за последние сутки выпало столько-то миллиметров осадков, то есть дождя. В Париже говорят, что выпало столько-то тупов.
Лисе посмотрела на него с сомнением:
– А что означают другие слова? Например, «йом»?
Булле пожал плечами:
– «С приветом к вам доктор Проктор». Вроде бы немного похоже на шведский язык. «Хейя, хейя, йом, йом», как-то так.
– Бред сивой кобылы! – фыркнула Лисе. – Во-первых, доктор Проктор не швед, а во-вторых, он профессор и умеет нормально писать.
– В самом деле? – протянул Булле и почесал подбородок с левой стороны, чтобы скрыть внезапно вспыхнувший румянец.
Лисе снова вздохнула:
– Ну и зачем он сообщает нам об этом ливне?
Булле снисходительно откашлялся.
– Послушай, моя драгоценная бестолочь, тут все ясно как пень. Количество тупов осадков может достичь такого уровня, что весь Париж окажется затоплен. И тогда из Северного моря приплывут гренландские тюлени и станут путаться в ногах у парижан, когда те поплывут к булочнику покупать французский батон. Когда тебя цапают за ногу по дороге в булочную, это неприятно. хотя и не смертельно.
– Хватит, Булле! – предостерегающе сказала Лисе.
Булле взглянул на нее с недоумением, но все же замолк.
– За всем этим что-то кроется, – сказала Лисе.
– А? – спросил Булле. – Что кроется?
– Не знаю, но что-то определенно кроется. Посмотри, к примеру, на марку. Тебе не кажется, что она странная?
– Знаешь, ни одна прямоугольная почтовая марка с зубцами и портретом какого-то серьезного типа не заставит меня подпрыгнуть от неожиданности.
– А ты не прочитал, что там написано?
– Нет, – признался Булле.
Лисе снова дала ему открытку.
– «Феликс Фор», – прочитал Булле. – Должно быть, так зовут этого парня. И еще какие-то цифры: один-восемь-восемь-восемь – это, наверное, год. Фи-и-и!
– Фи? – подняла брови Лисе.
– Да, только представь себе: лизнуть марку, которой больше ста лет…
– Но разве она выглядит как столетняя марка?
Булле внимательно рассмотрел марку. И признал, что Лисе права. Если не считать того, что марка подмокла, она казалась совершенно новой, со свежей краской и гладкими краями.
– Может быть, тут опечатка, – сказал он без прежней уверенности.
– Думаешь? – усомнилась Лисе.
Булле покачал головой.
– За этим что-то кроется, – сказал он.
– Все вверх дном, – сказала