хорошие вложения, которые только растут в цене, когда автор умирает.
Ванесса вздрогнула. Совсем немного, но он это заметил. В Нью-Йорке она была скользкой и холодной, как январский лед, но здесь, у себя дома, она перестала казаться ему такой безупречной. Если не считать надменности, с которой она его встретила.
– Вы так и не ответили на мой вопрос. А мной вы зачем интересуетесь?
– Я просто хотел убедиться в своих подозрениях. И если потребуется, извиниться.
Она удивленно нахмурилась:
– Телефонного звонка было бы достаточно.
– Да, но вы бы повесили трубку.
– Скорее всего, да. Итак, мистер Харрингтон, и что вы обо мне разузнали?
– Ваша сестра и Энн действительно вместе учились. Ваши родители – известные в Вашингтоне юристы. Вы изучали юриспруденцию, но потом поменяли профиль. Но…
– Но что? Вы приехали сюда, спрашивайте, не стесняйтесь. Другое дело – отвечу я или нет.
– Вы же не особо располагаете деньгами, ведь так?
– Вы спрашиваете, как я собиралась участвовать в аукционе? – Ее лицо напряглось, плечи распрямились. – Мне досталось наследство от бабушки по материнской линии.
– Но недостаточное, чтобы перебить мою ставку?
Она скривила губы.
– Именно.
Ее объяснение прозвучало вразумительно, не похоже, чтобы она разыгрывала перед ним спектакль. Итак, если мошенничество отпадает, что же тогда остается? Она не похожа на горячего фанатика.
Но как бы узнать правду, не рискуя быть выставленным за дверь?
– Как зовут ваших дочерей?
– Эрин и Хезер.
– Как героинь из рукописи Дунбара.
– Что?
Ванесса схватилась за перила, ее глаза расширились от удивления.
Чейз протянул ей руку, но она отмахнулась. Заинтригованный, он наблюдал, как она качает головой, глядя в пол перед собой.
– Я просмотрел записи, – медленно продолжил он. – Где-то в середине книги он вводит двух новых персонажей – Меган и Тори. Но в дополнительных пометках он переименовывает их.
– А он объясняет почему?
– Нет.
– Значит, в опубликованной книге будут…
– Хезер и Эрин. Ваши дочки. – Он сделал паузу и тихо добавил: – И Дунбара.
За его фразой последовала тишина, нарушаемая ее тяжелым ускоряющимся дыханием. Что это? Шок? Злость? Прелюдия к истерике? Что бы ни происходило сейчас в ее голове, он был уверен на сто процентов: Ванесса Пэртридж не посмеет плакать прилюдно.
– Вам лучше пройти ко мне.
– Уверены?
Она слегка кивнула, повернулась и пошла вверх по ступеням.
Они вошли в ее гостиную.
Полки книг с потертыми корешками занимали большую часть стены в уютной комнате. Возле просторного окна стоял небольшой телевизор с DVD-плеером. На высокой тумбочке громоздились безделушки: подсвечник, глиняная фигурка и огромное количество поделок-оригами. На кофейном столике валялись журналы, пачка цветной бумаги и стояла банка с цветными карандашами.
Итак, какая она – настоящая Ванесса