значительно позже, чем в случае с Захаровым. Пока же Сайкин энергично взялся за гуж.
Памятуя заветы В. И. Ленина, который призывал терпеливо искать кадры в массах, испытывать их, двигая от простейших дел к труднейшим, Б. Н. Ельцин буквально «окунулся в гущу масс».
Чтобы заиметь команду в полном составе, Ельцин денно и нощно носился по городу. В тот же день, когда собиралась сессия Моссовета он навел шороху на Втором Московском часовом заводе. Прошел по цехам, слушая на ходу пояснения директора В. Самсонова и министра приборостроения М. Шкабардни. У рабочих спрашивал не обычное «как живете?», а вдавался в тонкости технологии. Тут же ставил задачи: снижать себестоимость продукции, экономить цветные металлы, осваивать новые изделия высокого качества, неустанно двигаться вперед по всем направлениям научно-технического прогресса.
И хотя на заводе был он наскоком и разобрался в делах не так обстоятельно, как на ЗИЛе, при всем том понравился работягам. Чем? Может быть, простотой, может быть, своим косноязычием: говорил просто, незамысловато, понятно рабочему человеку. Может быть, и тем, что интересовался не только «железяками», а и заботами людей: «Какая зарплата?», «Хватает ли на жизнь?», «Как дела дома?», «Хорошо ли в столовой кормят?» И видно было: спрашивал не для того, чтобы отметиться – из цехов пошел в столовую, изучив меню, выбрал себе на раздаче борщ и котлеты, сел в общем зале. Потом зашел в медсанчасть, побеседовал с больными. Заглянул в Музей трудовой славы – познакомился с историей предприятия.
Встречаясь с людьми, Ельцин старался, чтобы они это запомнили. Был у него фирменный, потрясающий людей жест. В то время, когда и часы «выбрасывали» (наверное, только в русском языке это слово приобрело такой смысл), первый секретарь горкома делал символический подарок – часы вроде бы со своей руки.
«Как-то во время встречи на стройке, вспоминает А. Коржаков, он меня спрашивает:
– Александр, какие у вас часы?
Я показал.
– О, эти не подходят, нужны какие-нибудь поинтереснее.
Я подхожу к коллеге из группы сопровождения и интересуюсь:
– У тебя какие часы?
– «Сейко». А что?
Поясняю ему:
– Снимай, шеф просит.
Он отдал. И шеф тут же подарил эти часы какому-то строителю. У Ельцина, оказывается, манера была – дарить часы. Жест этот предполагал исторический смысл: первый секретарь поощрял «своими» часами отличившихся тружеников. Почти так же, как командиры своих солдат – за боевые заслуги в Великую Отечественную. Я этот фокус с часами запомнил и потом специально носил в кармане запасной комплект. Часы же брал казенные, в горкоме.
У Ельцина в кармане всегда лежал червонец, который ему вкладывала Наина Иосифовна, собирая по утрам на работу. Уже тогда Борис Николаевич плохо представлял, что сколько стоит, но всегда следил, чтобы никто за него нигде не платил. Если он чувствовал, что его угощают, а бесплатно в этом месте есть не стоит, то выкладывал на стол свой червонец, пребывая