нос о твоё плечо. В метро, наконец, закончилось засилье бомжиков, когда зловонная парочка оккупирует, бывало два боковых диванчика и лежит себе, вольготно почёсываясь, а пугливое, принявшее утренний душ большинство, жмётся, зажимая носы, в дальний угол вагона. Пропали девушки с лицами ангелов и с обязательной бутылкой пива в руке. То есть, девушки-то остались, пиво исчезло. Это был несомненный плюс. Но где плюс, там есть и минус. На дорогах Сева заметил странных гаишников. Они были в «бутербродах». «Бутербродами» как известно, называют людей, которые за определённую плату на груди и спине носят вывески, рекламирующие определённый магазин или товар. Только на этих вывесках было написано: «ищу новую работу».
Наконец-то водилы, проезжающие мимо могли оторваться.
– Эй, гундосый, а что ты можешь, кроме как бобоны стричь?
– Эй, командир, что жена зимой без шубы останется? Ничем не могу помочь. Четвёртый день как стёклышко.
Менты тихо матерились, но поделать ничего не могли. Всеобщая трезвость сильно ударила их по карману. Вторая категория людей, которым Сева нанёс удар кинжалом в спину, были его коллеги, врачи-наркологи. Этим хоть вообще караул кричи. Гаишникам проще, всё равно до чего-нибудь довяжутся и детишкам на молочишко насшибают. А похметологам что делать? Сева по этому поводу страдал. С другой стороны, как ветеран наркологии, он понимал, недели две народ будет в прострации, а потом быстро пересядет на наркоту. Имеется ввиду молодёжная часть аудитории. Молодняк станет втрескиваться, переться, нюхать, пыхать, в общем, торчать. Старшему поколению будет сложнее. В возрасте 40–50 лет трудно менять привычки. Из своей практики Сева знавал такие случаи, но они были, как правило, единичны. Есть такое понятие – эмоционально зависимый возраст. Что ты делаешь в возрасте с 15 до 18 лет, то и будешь делать всю оставшуюся жизнь. Если ударял по пиву, то пиво останется твоим любимым напитком. Если курил анашу, то при любой возможности будешь забивать косячок. Если слушал «Аквариум» и «ДДТ», то переманить тебя на «Ласковый май» практически невозможно.
Ещё похилилась вся торговля. Спиртное всегда было локомотивом российской экономики. А сейчас весь алкогольный бизнес одномоментно пришёл в упадок. Причём пострадали, казалось бы, далёкие от алкоголя области. Так Сева заметил грустного продавца магазина рыболовных принадлежностей. Тот ходил мимо витрины и грустно пинал дверь. Дверь от этого жалобно пищала.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Сева, – что, рыбаки перевелись?
– Какая рыбалка без водки, – удручённо выдавил продавец, – пора сворачивать лавочку.
– Не, ну есть же рыбаки, которые рыбу удят, а не только водку трескают?
– Нет таких рыбаков, – убеждённо проскулил продавец, – и полное отсутствие покупателей тому свидетельство. Рыбак без водки, как рыба без хвоста. Может, тут пекарню открыть или книжный магазин?
– Не знаю, – проблеял Сева и поспешно пошагал дальше, чтобы не видеть бизнес руины. Но загубленный бизнес попадался на каждом шагу: все пивняки и рестораны, рюмочные и кафе несли колоссальные убытки.