без дела. Мы же россияне очень трудолюбивые люди, только нам цель нужна большая. Чем больше, тем лучше, а без цели мы сразу в запои уходим. Согласны?
– У меня, знаете ли, более профессиональный взгляд на такие вещи. Хотя определённая логика в ваших словах есть. Со своей стороны предлагаю наладить серийный выпуск таких курток – ВВП скакнёт сразу в несколько раз, да и смертность поубавится.
Через два часа сосед действительно принёс шпионскую куртку. Сева тренировался со стаканом воды, когда в дверь вломился Троекуров. Ни слова не говоря, он выставил бутылку рома на стол. Помолчали.
– Из старых запасов, – пояснил Серафим, – давай Витька помянем.
– Да там же общие поминки собирают, – попробовал отказаться Сева.
– Что общие, – возразил Троекуров, – все тут же нажрутся и будут песни петь. Типа, покойник при жизни был весёлым человеком, он сидит там, на облаке и радуется, какие у него хорошие были друзья и подруги. Тьфу.
– Это да.
– Никто его не знал, так как я, – распаляясь, продолжил Серафим, – «Витюха – алкоголик, Витюха – тунеядец». Так все считали. А у Витька была чистая душа, он любил красоту, красивые вещи, красивых женщин – вот к чему рвалась его душа. А ничего этого не было. Кругом только алюминиевые, гнутые вилки, да каракатицы пятьдесят четвёртого размера, тридцать три квадратных метра, да обшарпанная мебель. И когда он въехал в особняк, тут-то и воспарила его душа. И обрела, наконец, счастье и покой. Вон, все говорят: «Витька жаба задавила за особняк». Дурачьё. Его лишили красоты. Опять вернули в убожество и нищету. Все смогли это перенести, а он нет. Хочешь стих?
– Давай.
Вышло красно солнышко, да закатилось,
Нетути травки – сугробы, да лёд.
Сердце стучало, порой колотилось,
А нынче ударит и тут же замрёт.
Стёжки пусты, да сносилися лапти,
Грудь нараспашку, а свет не согрел.
Только б завыть: православные, грабьте,
А что с меня взять, если гол как пострел.
А мне без тебя пустота и могила,
Ветер колючий, да жидкая грязь,
А мне без тебя табурет, да стропила,
Да крепкая верёвка, чтоб не порвалась.
Слёзы в глазах или морда в рассоле,
Где ж ты, Витюша, мой корешок?
На столе закуска – горбушка без соли
И есть ещё рукав – это на посошок.
Где ты мой друг? Словно соли хрусталик
Упал, растворился на дне туеска.
А что мне осталось? Недопитый шкалик.
Разбитое сердце, да злая тоска.
Серафим и Сева, не чокаясь, помянули раба божьего Виктора Ушанкина. Серафим продолжил:
Давайте помянем свободу
Без розовых, круглых очков
И выпьем торжественно воду
Из всех туалетных бачков.
Свободы в раю не бывает.
Свобода ночует в аду.
Она своих язв не скрывает.
Она в отвращении к труду.
Свобода не любит имущих,
Примерных