я, хотя стояли-то мы оба в салоне, а никак не в спальной каюте.
– Мисс Шипли?
– Да, это я.
– Детектив-констебль Джим Карлинг. – Он показал мне удостоверение. Тоже, как и у Бастена, мятое и потертое, фотография неузнаваема.
– Кто-то из ваших уже беседовал со мной.
– Знаю. Я хотел сообщить вам, что сейчас тело будут поднимать. Не хотелось бы, чтобы вы испытали шок по второму разу.
– А! – чуть не вскрикнула я, оборачиваясь к иллюминатору. За ним на понтоне собирались ноги, несколько пар ног.
Детектив спустился по трапу в салон, теперь мы стояли друг напротив друга.
– Давайте я пока побуду с вами, – мягко предложил он. – Вот, держите. – Он взял с дивана вязаное покрывало, накинул его мне на плечи, а потом усадил меня на диван спиной к иллюминатору.
Тут у меня хлынули слезы наконец.
– Все нормально, Дженевьева, – пробормотал Карлинг. – Все будет хорошо.
Симпатичный человек, подумала я. И лицо такое доброе. Как у Дилана. У Дилана лицо было доброе. Такое лицо никто не будет любить, кроме матери, говаривал он. С виду настоящий громила, нос сломали еще в детстве на боксе, уши приплющены, голова бритая наголо – но какой чувственный рот, какие прекрасные, какие добрые глаза! Ни одна девица не сочла бы его красивым, и это, наверное, к счастью, иначе я бы еще быстрее запала на него и наша история обернулась бы по-другому. А я поняла, как он мне дорог, лишь когда уехала из Лондона, когда уже ничего нельзя было изменить. И вот пять месяцев спустя он разговаривает со мной по телефону так, словно и знать меня больше не желает.
Карлинг сел в кресло, оглядел салон. Интересно, бывал ли он раньше на борту жилого судна?
– Может быть, хотите пройтись посмотреть? – спросила я.
– Что? А! – Он так забавно смутился, словно я поймала его на чем-то недозволенном. – Нет, все в порядке. Просто красиво тут у вас. Вы здорово поработали.
– Приятно слышать.
– Почему вы решили поселиться на воде?
Я улыбнулась знакомому вопросу:
– Сама не знаю. Мне всегда хотелось купить судно и целый год возиться с ним, приводить в порядок.
– Дорого, наверное?
– У меня была в Лондоне хорошая работа, я несколько лет копила.
– А что собираетесь делать, когда этот год закончится?
– Не знаю. Может быть, останусь жить на борту, подыщу себе работу поблизости. Или вернусь в Лондон.
На понтоне шум, крики. Тащат наверх покойницу. Позднее Джози рассказала мне, что четверо полицейских, надев болотные сапоги, полезли в ил, а еще четверо помогали им с понтона. Джози наблюдала всю сцену с «Тетушки Джин». На краю понтона поставили палатку, она ходуном ходила под натиском ветра, но давала хоть какое-то убежище от заполонившей парковку прессы. Кэмерон беседовал с журналистами, а тем временем прямо за бортом моей баржи Кэдди тащили из воды на понтон. Кэдди была маленькой, весила не более сорока пяти килограммов, и все же им пришлось тащить ее ввосьмером.
– Трудно будет после такой