местечко тебе в землице приготовил, а крутень коготь навострил.
Нетороп покосился на него, во взгляде попутчика Олег прочитал сочувствие и приговор. Так смотрят даже не на покойника, а на кучку мусора, которую предстоит выбросить в ведро, а ведро вынести в отхожую яму. На душе сделалось погано.
– И как мне быть?
Не ответила старуха, а вдруг полюбопытствовала.
– Чего вы там, на землице-то вырисовывали?
Пришлось показать ей игру. Она быстро ухватила суть, извлекла из-под лежанки черный камешек, похожий на графит, и вскоре столешница оказалась исчеркана крестиками и ноликами.
– Ну, ты и жудень, – вволю наигравшись, сказала Ягая и пояснила, – зверек такой шустрый, повсюду рыльце сует и никому покоя от него нет.
На минуту задумалась, подперев рукой подбородок.
– Лианка за тебя просила, ни в жизнь бы не поверила, что гармия за человека просить будет. На тебя все установщики-спокойники ополчились, тело твое теперь никак не уберечь, не сидеть же тебе в моем лесу всю оставшуюся жизнь? Но и отказывать девушке летучей несподручно. К тому же, интересно мне, что у тебя дальше получится? Какие игры еще измыслишь?
Олег и сам думал, в следующий раз показать, к примеру, «морской бой». «На безрыбье» на ура пойдет. Проблема в том, что требуется освоить счет до десяти, и разобраться с двухмерной системой координат.
– Тебе теперь, куда ни подашься, один конец. На болоте жабень утащит, на земле ухват с крутенем ждут, не дождутся, тела твоего беспокойного. Всю округу ты взбаламутил. Завтра порешим, что делать с тобой, а пока отдыхайте, устраивайтесь спать-почивать.
У мужчин и впрямь глаза закрывались. Вроде орехи были не хмельные, а веки налились тяжестью.
Не помнил Олег, как свалился на лежанку, а рядом прилег Нетороп. Последней мыслью было, горькое осознание того, что в этом мире он неожиданно превратился в изгоя. Игры его, похоже, экспериментаторам помешали. Нарушили, так сказать, чистоту эксперимента. Связь свою с гармией он не считал чем-то серьезным или предосудительным. И вообще, какое до этого дело всяким ухватам и крутеням?
Утром поднялись свеженькие и голодные. Не сразу до Олега дошло, что опять что-то не так. Взглянул на попутчика, увидел, словно в зеркале, самого себя. К таким фокусам успел привыкнуть, а Нетороп, бедняга, первые минуты на стену готов был лезть.
– Это все ночь перемен, – спокойно пояснил Олег, – у меня такое было. Зря волнуешься, подождем седмицу, обратно перекинемся. А сейчас давай завтракать, нам старуха орехи оставила.
Едва беднягу успокоил, никак тот не мог смириться даже с временной потерей собственного тела. Только плотно позавтракав, отчасти пришел в себя.
– Я ведь ни Колдуна, ни Эгаю прежде не видел, – пожаловался он, – выдумкой считал, а тебя встретил, и началось, одно чудо за другим. Я даже жабеня всего один раз видел, и то издалека, испугаться даже не успел. А тут, сколько всего навалилось, можно умом тронуться. В деревне