на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, ядрит!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.
«Я вам сейчас задам!» – гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.
За столом сидела Эгая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.
– На кой ляд он, тебе пьяница, сдался, – шамкала Эгая, – нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.
– Я не тело люблю, – упрямо отвечала гармия, – дух мне близок, по нраву.
– Какой там дух! – брезгливо скривилась старуха. – Сивуха одна!
– Мне его жаль.
– Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?
– Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.
– Знаешь что, дорогая, – Эгая даже привстала с пенька, – за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!
«У гармии мой ребенок будет?» – поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что уже не спит. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.
– А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают, – безжалостно добавила Эгая.
– Мне все равно, всякого буду любить.
– Тебя свои выгонят!
– Ничего они мне не сделают!
– Он тоже так думал, где его тело теперь? Вот что, голубушка, не глупи, сама порядок знаешь. Люди должны рождаться в лесу. Мужики из земляного ореха архаса, от корня жезаль, бабы из орехов анак. Гармии из летучего плода дерева Ку. Только так, и никак иначе. Деревни должны быть раздельные, мужские и женские. Таков порядок, закон. Что есть закон? Не ухват, не крутень, не жабень и даже не двигуны, а все вместе взятые. Что такое один двигун? Прыщ на теле земли, а соберется толпа? Выход у тебя, девка, один, бежать без оглядки, иначе крылья пообломают и в землю закопают, и не вздумай перечить, заклятие наложу, ты меня знаешь.
– А за грядой ничего нет, – сказала вдруг Лианка, – скалы непроходимые, а дальше море без края.
Умолчала о том, что когда-то все знала об этих скалах. Но остались теперь только смутные воспоминания. В самом деле, духом был близок ей этот человек, хотя объяснить, почему так, не могла. Может, потому, что он единственный, кто ее пожалел?
– Много ты знаешь, – фыркнула старуха, – ты кого-нибудь в избе разглядишь сверху? Нет? То-то же! Для этого в дверь войти надобно. Так и там, через пещеру пройдешь, увидишь то, что от глаз скрыто. А Олегу твоему я говорила, не стоит туда лезть, ничего хорошего его не ждет.
– Может, мне его с собой взять?
– Нешто у тебя мозги раскорячились? Разве дотащишь такого бугая? Да и на скалах высоких, в гнездовьях ваших, как ему жить? И хватит болтать! Он скоро проснется, а тебя к тому