негодяй? – разгневалась она.
– Помолчи, жена, – сказал он сердито, хоть и не без робости. – Ты хочешь иметь новые пояса и красивые одежды, не так ли? Тогда усмири свою рабыню, или тебе долго придется ждать обновок. Да падет гнев богов на голову этой дряни!
– В чем дело? – спросила старая карга, переводя взгляд с мужа на Нидию.
Девушка, которая стояла, прислонившись к стене, бросилась в ноги Стратонике, обхватила ее колени и, глядя вверх своими незрячими, но полными мольбы глазами, воскликнула:
– Добрая хозяйка! Ты женщина, у тебя были сестры, ты была молода, как и я, пожалей, спаси меня! Я не пойду больше на эти ужасные пиры!
– Молчи! – крикнула старая карга и, грубо рванув Нидию за нежную руку, способную лишь плести венки, заставила ее встать. – Молчи! Эти чувства не для рабыни!
– Вот, жена. – Бурдон вынул кошель и звякнул монетами. – Слышишь эту музыку? Клянусь Поллуксом, ты больше не услышишь ее, если не взнуздаешь хорошенько эту кобылку.
– Девчонка просто устала, – сказала Стратоника, кивая Калену. – Когда она снова тебе понадобится, то будет не такой строптивой.
– «Тебе»! Кто здесь? – вскричала Нидия, поворачивая голову во все стороны и словно напряженно вглядываясь, так что Кален в испуге привстал.
– Эти глаза видят! – пробормотал он.
– Кто здесь? Отвечай, во имя небес! Ах, будь ты слеп, как я, ты не был бы так жесток! – воскликнула Нидия и снова заплакала.
– Уведи ее, – велел Бурдон жене. – Терпеть не могу, когда скулят!
– Пойдем! – сказала Стратоника, подталкивая бедную девушку к дверям.
Нидия высвободилась с решительностью и достоинством.
– Послушай, – сказала она, – я повиновалась тебе беспрекословно, а ведь я была воспитана… Ах, мама, моя бедная мама! Думала ли ты, что меня ждет такая участь! – Она вытерла глаза и продолжала: – Приказывай что угодно, я буду повиноваться, но говорю тебе: как бы жестока, сурова и непреклонна ты ни была, я больше туда не пойду, а если меня поведут силой, я буду просить защиты у самого претора[108]. Боги свидетели, я клянусь в этом!
Глаза Стратоники сверкнули. Она вцепилась девушке в волосы одной рукой и занесла другую – огромную правую руку, удар которой мог сокрушить хрупкое и нежное тело. Эта мысль, видимо, пришла в голову ей самой, потому что она удержала руку, потащила Нидию к стене схватила с крюка веревку, которая часто – увы! – употреблялась для этой цели, и через мгновение пронзительные, жалобные крики девушки огласили дом.
Глава III. Главк делает покупку, которая дорого ему обойдется
– Здравствуйте, храбрецы! – сказал Лепид и, наклонив голову, вошел в низкую дверь таверны Бурдона. – Мы пришли посмотреть, кто из вас оказывает больше чести своему ланисте.
Гладиаторы встали, приветствуя трех знаменитых людей, которые были известны как самые веселые и богатые юноши в Помпеях, – ведь от них во многом зависела репутация гладиаторов.
– Каковы звери! – сказал Клодий Главку. – Достойны быть гладиаторами!
– Жаль, что они не воины, –