нет влагалища, чем очко товарища?! – спросил, хохотнув, Печников и затем серьёзно продолжил. – По-моему, они бравируют. Голубой статус тревожит их и пугает потому, что именно в России, где при Сталине одна половина населения сидела в лагерях и тюрьмах, а другая – их сажала и охраняла, и обе эти половины одинаково презирали гомосексуалистов. Повсеместная гомофобия не даёт нашим гомикам уверенности и покоя. Я так думаю. По этой причине они и хотят предстать в выгодном свете по сравнению с натуралами. Почему мне было неприятно его приставание? Да потому, что для нормального человека это мерзко по ощущениям, а значит, в этом есть что-то противоестественное! Почему я не испытываю враждебных чувств, когда меня иногда домогается пьяная женщина, пусть даже некрасивая?!
– Фрейд считал всех людей бисексуальными, но не все об этом узнают за прожитую жизнь или не всем представляется случай это испытать. По крайней мере, значительная доля среди творческих людей, – наверное, потому, что жизнь скоротечна, а они это лучше всех понимают, – не гнушается хотя бы однажды испытать, что же такое по ощущению секс между однополыми людьми. А может быть, творческие люди именно потому и талантливы, что у них мозг без ярко выраженных выпуклостей в мужскую или в женскую сторону? Их мозг вобрал в себя в равной мере качества мужчины и женщины. Я где-то вычитал крайнюю точку зрения, что Софья Андреевна иногда ревновала Льва Николаевича к его помощникам и секретарям мужского пола, и из-за этой дикости Толстой был обижен на жену, а вовсе не потому, что она мешала ему раздать все имущество мужикам.
– Как же я могу желать испытать то, что для меня отвратительно? Этот седой гомик в уборной, несмотря на его приличный вид и ухоженность, немедленно вызвал у меня чувство неприязни, которое чем-то напоминает тошнотворность.
– Человека впервые закурившего табак сначала тоже одолевает рвота, но потом он не может избавиться от пагубной привычки до гробовой доски. Гомосексуализм сильнее наркотика, потому что мужчина всегда готов к сексу, не в пример женщине, а двое мужчин словно сексуальная машина с вечным двигателем. Скажи мне, если бы тебе представилась возможность трахнуть полноватого юношу с телом без мужского волосяного покрова, то чувство мерзости и в этом случае возникло бы у тебя? – спросил Зубов, пристально глядя Печникову в глаза. Виталий на мгновение постарался вообразить голого молодого человека, но как только вспомнил, что у того мужские половые органы, которые никуда не спрячешь, – немедленно понял, что не сможет иметь дело с подобным себе существом, несмотря на юный возраст партнёра.
– Но у этого юноши такие же как у меня гениталии и их никуда не спрячешь, даже если будешь трахать его сзади! – возмутился искренне Виталий. Однако на этот раз Печников поймал себя на том, что чувство тошноты не возникло при этой мысленной картинке, как несколько минут назад в туалете. Об этом ощущении Виталий не стал говорить товарищу: