и одиннадцать человек. Не считая раненых.
– Так чего ты сиднем сидишь?! Ты глава военно-гражданской администрации района или нет? Собери своих бойцов, и уничтожьте эту банду!
– Уже сделал, Семён Борисович. Сегодня утром больше семидесяти человек с бронетранспортёром отправил на розыски этих бандитов. Поэтому и пришлось приостановить сбор продналога. Думаю, из-за этого не меньше, чем на пять дней отстанем от графика сбора.
– Чёрт знает что, Авдеев! Слышишь? Это чёрт знает что! У нас контракт с Средне-Волжской Оккупационной Зоной из-за этого горит! Ты хочешь, чтобы они нам включили штрафные санкции, и мы, вместо сельхозинвентаря, получили от них хрен с маслом? Пять дней отставания от графика – это недопустимо! Три дня – и ни часом больше! Ты слышишь меня, Авдеев! Головой ответишь, если график сорвёшь!
– Слышу, слышу, Семён Борисович. Но людей у меня нет, все уехали ловить бандитов.
– Значит, будут круглые сутки по району колесить, когда вернутся! Но чтобы в график уложились! Ясно тебе?
На той стороне запикали гудки отбоя. Надо же? Когда нужно что-то серьёзное решить со столицей, то по пять раз за разговор связь обрывается, либо никакой слышимости. А тут и слышимость отличная, и ни разу не прервалось!
У меня самого остаётся робкая надежда на то, что удастся эту банду ликвидировать дня за три-четыре. Именно робкая: кто же знает, где её искать? Горы же! Старшему лейтенанту Зарипову, назначенному командиром отряда, я отдал распоряжение привлечь к поиску местное население, но шансов отыскать иголку даже не в стогу сена, а на огромном скошенном лугу, очень мало.
Честно говоря, меня, боевого капитана, воевавшего с оккупантами вплоть до осени 1966 года, очень раздражает этот бузулукский тыловой дрыщ, ещё осмеливающийся орать. Но ничего не поделаешь: взвалил я на себя этот воз главы военно-гражданской администрации, приходится его тащить. Да только плевать мне на угрозы столичного начальства. Снимут, так снимут!
А что это за шум моторов на улице? Неужто опять что-то приключилось у бойцов, которых я на поимку банды отправил? Нет, звук непривычный какой-то. Похоже, кто-то из соседей припёрся. Топот ног, крики… Нет, соседи не будут орать «На пол! Лежать!». Верный ТТ в руку. И во время: дверь в кабинет распахивается, и в неё влетают два то ли человека, то ли призрака с нацеленными на меня неизвестными автоматами.
– Оружие на стол! После этого руки за голову.
Пистолет на столешницу я всё-таки положил. Бесполезно сопротивляться: одного, может, и успею продырявить, но второй из меня решето сделает. Да и неясно, кто это такие. Пристрелишь, а потом в тюрьме до конца жизни париться… А в коридоре ещё несколько человек топочет тяжёлыми ботинками с высокой шнуровкой.
– А вы, собственно, кто такие?
Не праздный вопрос: такой формы я даже у оккупантов не видел. Всё – и бесформенные штаны, и гимнастёрка, и жилетка с множеством карманов поверх неё, и обтянутая тканью каска, и даже маски на лицах – раскрашено разводами разных