у меня всего несколько часов. И подарили мне его именно в этом поезде.
– А кто, если не секрет? – дед удивлённо взглянул на молодого человека.
– Бабушка одна. Только вот я её даже не поблагодарил… – и Ярослав рассказал о своём приключении в поезде.
– М-да… чудны́ превратности судьбы… а позволь спросить имя твоё полное. Хотя чего же это я… надо бы самому назваться для порядка. Савелий Никифорович, я, а фамилия моя Посваров.
– Как-как? Ваша фамилия тоже Посваров? – молодой человек с изумлением уставился на деда.
– Что значит тоже? – не понял тот.
– А меня зовут Посваров Ярослав Владимирович. Отец мой – Владимир Иванович, сам родом с Рязанщины. Ещё в Великую Отечественную, у деда вся родня в Михайлове жила. Там немцы зверствовали, когда отступали. Как отец да тётя рассказывали – никто не выжил. Вот дед и решил сменить место проживания после войны. Сначала он всё на что-то надеялся, делал запросы по разным ведомствам, но ответы были отрицательные. А потом уехал, чтобы не травить себе душу воспоминаниями прошлого.
– Значит, Ванюшка жив остался. Так-так… – голос деда предательски задрожал. – А нам сказывали, что сын полка – Иван Никифорович Посваров, пал смертью храбрых на Одере, аккурат в январе 1945 года.
– Дед был тяжело ранен, лишился левой кисти и глаза, но выжил. Значит, мы с вами родственники?
– Вот какая, стало быть, петрушка и выходит. Он брат мой. Старшой. Мне тогда всего шесть лет минуло. Немцы, когда расстреливали всех, меня и его упустили. Бежали мы долго. Я, вишь, из сил выбился, так он меня в овраге под крутояром оставил, а сам вперёд побежал, чтобы отвлечь карателей… – у деда на глазах навернулись слёзы. Он замолчал с комком в горле и трясущимися губами, заодно полез в карман пиджака за платком.
Пришедшая со стаканами чая Людмила удивлённо уставилась на отца и молодого человека.
– Чего зенками дёргаешь? – дрожащим голосом спросил дед Савелий у дочери, промокая платком поочерёдно оба глаза. – Не только вам, бабам, реветь в голос. Знакомься, Людок. Родственник это наш. Брата моего старшего отпрыск. Ванька-то жив оказался. После Одера-то. Внук это его – Ярослав. Такие вот дела…
– Да как же это… – Людмила отрешённо поставила стаканы на столик и воззрилась на молодого человека. – … неужто есть справедливость на свете… о-о-ой, да что же это делается-то…
Она заревела. Мальчишки удивлённо смотрели то на своего деда, то на мать, то на незнакомца и никак не могли понять, отчего у всех взрослых на глаза навернулись слёзы. Даже этот дядька, служивший по их мнению в крутых войсках, с трудом сдерживал их.
– Из твоих-то кто жив нынче? – чуть погодя успокоившись, поинтересовался дед Савелий.
– Никого не осталось, – вздохнул Ярослав. – Сначала родители в маршрутке погибли, а год назад и тёть Нюша умерла. Во сне тромб оторвался…
– Вот какая у тебя судьба-судьбинушка… – по-матерински обняв племянника, грустно проговорила тётя Люда.
– Короче