кто из них кто. Но он даст день-два сестре и родителям прийти в себя, прежде чем вызвать на допрос. А пока попросил своих коллег-полицейских последить за их домом, чтобы главная пострадавшая никуда не делась.
К этой Грин вопросов у него было много. Если это самоубийство, то знает ли ее сестра причину? А если это убийство, видела ли девушка убийцу? А что, если она сама убийца? Могла ли сестра убить сестру?
Об этом Максим думал, пока брел до автомата с напитками.
Баночка энергетика скатилась ему в руку.
От мысли о том, что Грин могла убить свою сестру, у Макса что-то неприятно зашевелилось в груди. Он хоть и был единственным ребенком в семье, но у него был двоюродный брат. И он любил его, хоть в детстве они часто дрались из-за игрушки, или брат Макса не хотел соглашаться с тем, что его подстрелили из воображаемого пистолета во время игры в полицейских.
Но ведь для настоящего убийства должен быть серьезный повод. Гораздо серьезнее ссоры из-за игры.
Белинский вернулся за стол. На нем лежал листок с надписью на самом верху «Список подозреваемых». Кроме имени единственного свидетеля там никого не было.
Щелкнул металлический язычок на баночке с энергетиком. В нос Макса ударил сладкий запах апельсина.
«Будем считать, что в нем витамины», – хихикнул его голос в голове.
«У тебя точно будет язва. Она отлично подойдет к твоей будущей астме», – добавил уже другой голос, больше похожий на его отца.
В кабинет зашел невысокий мужчина, на ходу стягивая с седых волос шапку. На улице шел снег, поэтому его густая борода была влажной. Некоторые снежинки еще не успели растаять, поэтому сейчас седины на бороде казалось больше. Очки запотели от теплого воздуха в здании.
Он часто дышал после подъема по лестнице на четвертый этаж.
– Здравствуйте! – произнес он приятным голосом.
Максим оторвался от своих дел и, посмотрев на него, улыбнулся.
– Даниил Дубровин, – мужчина протянул следователю руку, – свидетель.
– Да, я узнал вас, – Макс поднялся и пожал его ладонь. – Доброе утро!
– Да какой уж там, – полусерьезно выдохнул Даниил, – Хорошее утро у следователя на допросе не встречают.
Максим усмехнулся и взял со стола диктофон, блокнот и ручку.
– Спасибо, что согласились дать показания еще раз. Куртку можете повесить во-он туда, – он указал на вешалку в углу кабинета.
Мужчина скованно кивнул и направился туда.
– Надеюсь, что помогу вам. Жаль мне эту девочку. Она так плакала, – он повесил куртку на крючок. – Вам удалось ее разговорить?
– Нам нельзя обсуждать детали дела. Даже со свидетелями, – объяснил следователь.
Дубровин засмущался еще больше, но кивнул.
Макс двинулся в сторону кабинета для допросов и пригласил свидетеля идти за ним.
Дубровин шаркал ботинками о старенький линолеум. В привычном здесь шуме это никто бы не заметил, но в утренней тишине шуршащий звук соприкосновения обуви и напольного покрытия могли услышать даже на верхних этажах.
– Но,