славнее доблесть
Небесная, еще грозней, чем если б
Того паденья не было; итак,
В себя должны мы верить, не страшиться,
Что вновь удар судьбы постигнет нас.
Что до меня, то, по законам Неба,
Я искони был предводитель ваш,
И выбором свободным это званье
Мое вы укрепили, а к тому
Прибавились еще мои заслуги
В совете и в бою: по крайней мере,
Свою утрату этим я покрыл
И укрепился тем прочней на троне
По общему согласью, и притом
Вне зависти. Когда мы жили в Небе,
То положенье высшее, которым
Достоинство отмечено, могло б
Причиною быть зависти для низших;
А здесь, где место высшее лишь ставит
Всех ближе под удары Громовержца,
Как крепость, защищающую вас,
И повод к высшей доле вечной скорби, –
О зависти возможно ль говорить?
Здесь нет Добра, которое могло бы
Быть поводом к борьбе, а потому
Ни партий, ни борьбы здесь быть не может;
Никто искать не станет старшинства
В Аду; никто, имея только долю
Мучения, не будет столь тщеславен,
Чтоб большего мучения искать.
Имея эту выгоду союза
Прочнейшего, и твердого согласья,
И крепкого доверия, теперь
Еще скорее можем мы, чем в Небе,
Потребовать наследственных прав наших,
И на успех надеяться скорее
Мы можем здесь, чем было это там,
Где было обеспечено нам счастье.
Но надлежит теперь нам обсудить,
Что лучше, чтоб достигнуть нашей цели:
Открытую ль войну нам повести
Иль обратиться к скрытому коварству?
Кто может дать совет, пусть говорит!»
Так он сказал, и встал Молох немедля,
Могучий царь со скипетром, – сильнейший
И самый смелый из борцов, что в Небе
Сражались; после страшной битвы той
С отчаянья он стал еще смелее.
Он думал, что Предвечному по силе
Он равен и скорей бы согласился
Совсем не быть, чем быть слабей Его.
Отдавшись этой мысли, позабыл он
Страх перед всем – пред Богом, перед Адом
Иль что быть может худшего. Он молвил:
«Я – за войну открытую! Хитрить
Не мастер я – не похвалюсь я этим;
Хитри, кто в том нуждается; притом же
Лишь вовремя полезна хитрость нам,
Но не теперь. Пока хитрить мы будем,
Ужели миллионы, что здесь ждут,
В вооружении полном, знака к битве,
Томиться будут в праздном ожиданьи,
Как беглецы Небес, за свой приют
Приняв беспрекословно эту яму
Позорную – тюрьму, в которой мы
Заключены велением тирана,
Лишь потому царящего над миром,
Что терпим мы Его? Нет, предпочтем,
Вооружась огнем и гневом Ада,
Немедленно, с неодолимой силой
Напасть на крепость вышнюю Небес;
Мученья наши обратим в оружье
Ужасное, Мучителю назло,
Чтоб