так сильно сжал кулаки, что кожа не выдержала. Мысли переполняли его голову. Если бы на нем не было столь широкой шляпы, разбойники точно увидели бы все презрение и отвращение в его глазах.
Из-за угла вышла девушка. Самурай мог бы сказать, что она очень красивая, но сейчас ее глаза были пустыми, руки бессильно висели, слегка покачиваясь в такт шага. По ногам медленно стекала кровь. Если бы она прямо сейчас легла на землю, Тэкеши готов поклясться, что спутал бы ее с мертвой. Ее немного качнуло: один из разбойников, шедших сзади, пихнул ее, когда она замедлила шаг. Девушку толкнули в толпу сидящих людей, и Тэкеши впервые увидел, что одна женщина подняла глаза, в них отразился страх, боль, скорбь и… ярость? Да, из всех возможных чувств больше всего это походило на ярость. Она обняла молодую девушку и усадила рядом с собой, опустив ее голову и прижав к себе. До Тэкеши долетело:
– Все хорошо, Тэмико, все хорошо, моя милая.
Этого никто не заметил, может только По, но глаза самурая на мгновение расширились. А возможно он просто сказал то, что было у всех на уме.
– Если хоть кто-нибудь что-то сделает – всем будет хуже.
Конечно, Тэкеши и сам это понимал. Как бы отважен он не был, он не глуп. Храбрость сама по себе ничто. Без благоразумия она едва ли отличима от трусости. Воин давно познал цену смелым поступкам: лишь те из них достойны уважения, которые совершаются с пониманием возможных последствий. Если же такая храбрость творится, полагаясь на волю случая, это не более, чем отчаяние, оно же бессилие.
Оглянувшись на горожан вокруг, самурай внезапно вспомнил, с каким презрением он о них думал. Ему стало не по себе. Сейчас, когда он смотрел на этих людей, он понял, чего они лишены. И речь идет не об образовании, манерах, богатстве. Нет, у этих людей нет кое-чего поважнее – духа. Потеряв это, человек лишается свободы, воли, личности. Именно личность превращает пустой сосуд с базовым набором инстинктов в тех, кем мы являемся. Те же из нас, кто потерял ее, потерял и возможность жить в том мире, который принадлежит им, который играет по их правилам и дополняет их. Они начинают сами адаптироваться под условия, которые раньше показались бы им отвратительными. И это самое ужасное. После этого такой человек станет лишь фигурой на шахматной доске. Какой именно, пешкой или ферзем? Так ли это важно, если можно было быть гроссмейстером.
Смог бы Тэкеши так жить? Нет. Он знал, что стоит ему смириться, стоит ему потерять свой дух – он перестанет существовать. Как только он перестанет существовать, его пустой сосуд с инстинктами лучше убить, чем позволить пребывать в этом мире, поощряя слабость. Что же тогда он будет делать? Этот вопрос куда более важный сейчас, когда жизнь как бы насмехается и злорадствует, подстраивая испытания его принципов. Ответ не за горами. Бессилие не означает бездействие.
Тем временем разбойники закончили все грузить в свою телегу. Главарь с улыбкой на лице проходит между рядами обезволенных горожан. Знает ли он, что творит? Считает