потеряли независимость. Организация «Млада Босна», выступавшая за объединение с Сербией, расставила на улицах Сараево семь террористов на пути следования кортежа машин в городскую ратушу. Первая попытка была неудачной – бомба взорвалась среди охраны. Эрцгерцог не отменил церемонии, а на обратном пути решил проведать раненых. Шофер повернул куда-то не туда, и машина остановилась у уличного кафе где один из террористов – гимназист Гаврила Принцип – уже находил утешение в вине в связи с неудавшимся покушением. Тот не промахнулся. Поскольку супруга Франца-Фердинанда была не королевских кровей, никто из коронованных особ на похороны не приехал, хотя их встреча вполне могла сгладить ситуацию.
Через неделю кайзер пригласил австрийского посла и заявил, что Германия полностью поддержит Австро-Венгрию, если она в сложившихся обстоятельствах захочет выяснить отношения с Сербией. «Кайзер и его канцлер, по-видимому, пришли к выводу, что Россия еще не готова к войне и останется в стороне в момент унижения Сербии, как это произошло в 1908 году, – заключал Киссинджер. – Во всяком случае, по их мнению, лучше было бросить вызов России сейчас, чем когда-либо в будущем»[317]. После этого Вильгельм действительно отбыл на отдых, но колесо эскалации конфликта было запущено. Австрийский император Франц Иосиф, которому исполнилось уже 84 года, после длительных раздумий все-таки решился на применение силы, рассчитывая на немецкую помощь и пассивность России. 10 июля Сербии был предъявлен 48-часовой ультиматум. Через два дня Николай II написал в своем дневнике: «В четверг вечером Австрия предъявила Сербии ультиматум с требованиями, из которых 8 неприемлемы для независимого государства»[318].
Что эта ситуация означала для России? Киссинджер достаточно точно ее описывает, в чем-то солидаризируясь с Сазоновым: «Австрийский ультиматум прижал Россию к стенке в тот момент, когда она уяснила, что ее обводят вокруг пальца. Болгария, чье освобождение от турецкого правления было осуществлено Россией посредством ряда войн, склонялась в сторону Германии. Австрия, аннексировав Боснию-Герцеговину, похоже, стремилась превратить Сербию, последнего стоящего союзника России на Балканах, в протекторат. Наконец, коль скоро Германия воцарялась в Константинополе, России оставалось только гадать, не окончится ли эра панславизма тевтонским господством над всем, чего она добивалась в течение столетия»[319]. Но даже после ультиматума Вены Николай II предпринимал попытки предотвратить войну. С одной стороны, он уверил сербского королевича-регента, «что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к судьбе Сербии»[320], давая сигнал Австрии сбавить обороты. С другой, постарался убедить сербов принять условия ультиматума, сколь бы унизительными они ни были. И Сербия их приняла, кроме одного. Даже кайзер Вильгельм, вернувшийся в Берлин, решил, что кризис миновал. Но он недооценил значение своей индульгенции Вене на любые действия.
15