колени.
На поле боя появляется Кристэн, а за ним на парящем мече влетает юноша с волосами цвета старости. Рику мутит от вида крови, и девушка уже не может понять, где реальность, а где иллюзия.
Бежать! Бежать отсюда! Подальше от этого ужаса!
Она поднимается на четвереньки и, не разбирая пути, ползет в лесную чащу.
– Ну, что я тебе говорил? Теперь-то ты мне веришь? – с торжеством в голосе сказал Кристэн своему спутнику. – Кентавр мой!
Пантера только что умерла, растерзанная волками и их вожаком, а раненая Алесса спиной вперед отползала от наступающего на нее врага.
– Эй, конезадый! – окликнул кентавра Кристэн, когда до противника оставалась пара метров.
От неожиданности натянутый лук чуть дернулся, и стрела ушла немного правее незащищенного горла Алессы. Стрелок изумленно оглянулся, но Кристэн уже вскочил ему на спину.
– Скажи, конезадый, твоя мама была кобылой или отец конем? – спросил дуэлянт, поймав шею противника в локтевой захват.
Кентавр не ответил – только захрипел еще натужнее прежнего, прыгая из стороны в сторону и пытаясь скинуть со спины обвившего его руками и ногами Кристэна, но дуэлянт держался крепко. Лицо стрелка налилось кровью и стало походить на свежий помидор. Тогда кентавр высоко подпрыгнул, перевернулся в прыжке и упал на спину, придавливая Кристэна под собой. Захрустели кости, и дуэлянт не мог с уверенностью сказать, чьи именно. Своих собственных он не чувствовал.
Неожиданно противник затих, и дуэлянт рискнул выбраться из-под тяжелого лошадиного крупа – и осторожно пошевелил ногами, удостоверяясь в их целости. Не будь он героем, такой удар о землю раздробил бы их, оставляя Кристэна калекой на всю жизнь.
Его противник лежал перед ним со сломанной шеей, и дуэлянт со злорадством пнул ногой конскую тушу. Потом подумал, пнул еще раз – для удовольствия – и обернулся.
Помогать Оберону было уже не нужно. Один из его волков был растерзан пантерой, второго свалил метательный диск Алессы, а без своей стаи мальчишка на волке мало что мог. Парящий на мече Оберон легко уклонялся от метательных копий противника, без остановки осыпая того молниями. Вот одна из них угодила в грудь ездовому волку, и тот повалился на землю, увлекая за собой и наездника. К чести мальчишки, из седла он так и не выпал.
Волк снова вскочил, и юноша оглядел поле боя – двух мертвых волков, надвигающегося на него Кристэна и Оберона, уже поднявшего зажатую в кулаке следующую молнию. Поняв, что бой проигран, юноша ткнул пятками волка и скрылся в опустившемся вечернем сумраке.
– Не уйдет! – усмехнулся на это Оберон. – Да грянет гром!
Зажатая в кулаке молния взлетела вертикально вверх и ударила в зависшую над Адорнией тучу. И туча ответила, вернув подарок обратно, расколов небо над лесом. А Оберон весело рассмеялся, услышав полный отчаяния вопль волчьего брата.
– Где Рика? – спросил Кристэн сидевшую у корней огромного дерева Алессу.
Выглядела