иногда их спасают те, сверху, – вдруг раздалось в вагоне.
Картина рассыпалась, Сергей по-прежнему был здесь.
– К-как… как они делают это? – вырвалось у него. – И что же я должен… чтобы они… протянули руку?
– Дослушай Моцарта, раз взялся. Гляжу, разум твой светлеет на глазах. Осмысливаешь. Помнишь, Пушкин в последние секунды просил приподнять его, а Жуковский исполнил просьбу. А Гоголь кричал: «Лестницу! Лестницу!». Хм, а вот Фет, маг и колдун, задыхаясь, рухнул в кресло и, указав в угол, закричал: «Чёрт!», И тут же умер с выкатившимися глазами. Веки закрыть так и не смогли – хоронили, покрыв тканью, чтобы люди не видели ужаса, отражённого в его зрачках. А Мопассан сошёл с ума. Мои беседы всегда перебивал его цинизм и запах шлюшек с прокисшим бургундским. Скисало, лишь приближаясь ко рту. Бр-р-р-р. Правда, не всегда… напраслину возводить не буду. Понимаешь, – помолчав, продолжила она, – автор – вечно подсудимый. – И, почувствовав недоумение Сергея, пояснила: – «Урывки времени», восемьсот двадцатый год. Собрание сочинений одного прозаика. Эко, скажешь, что читала! – Голос опять усмехнулся. – Но согласись, как сегодня сказано! Если берёшься, должен выполнить главное условие – хотя бы о чём-то пожалеть в своей жизни. Вот Казаков здесь был на высоте. Хотел бы изменить… чуть ли не всё в прошлом. Сожалел! Каков! Через бездну! Без него, без условия, на вторую ступеньку не встать. В противном случае, творя, быть тебе вечно с хохотом уродцев… что следом и всегда. Впрочем, о чём это я… не моя обязанность. Не моя! Эх-хе-хе.
Сквозняк усилился. Сергею даже показалось, что он услышал шум в глубине тоннеля. Это на секунду отвлекло его.
– Так не хотел или не убивал? – как-то холодно повторила вопрос собеседница, вернув своего подопечного к началу разговора.
– Я не убивал его. Не убивал, – устало повторил он. И вдруг смолк и поник, будто вспомнив что-то.
– Я помогу тебе. Начни, к примеру, со слов: «Зима девяносто первого года выдалась не такой суровой. Ничего не предвещало драмы».
– Я… я не могу, – выдавил из себя Сергей.
– Н-да. Что делать-то? Ну, давай с другого конца. Скажи мне, а можно убить человека, который ещё не родился?
Сергей облегчённо вздохнул. На мгновение ему показалось, что бегство от своей памяти возможно.
– Как же? Ведь он ещё не живёт.
– Ну, живёт или нет, вопрос риторический. Не ходить по земле не значит не жить. – Голос затих. Через некоторое время пауза вместе с повисшей тишиной навели его на спасительную мысль, что вокруг никого нет. Он даже сделал попытку двинуться дальше.
– Расскажу одну историю, – гулко раздалось под сводами. Сергей замер. – Живут на свете две девушки. Далеко друг от друга, в общем, даже неплохо. Прямо скажем, хорошо. Но живут так лишь по одной причине – они не знают, что другой человек обязан им жизнью. Если бы не они – не было бы его в живых.
– Я что-то не понимаю – они живут хорошо, потому что не знают?
– Именно. Вот такая причудливая связь. А что… как ни извилисты