Михаил Сергеев

Последний мужчина


Скачать книгу

стул.

      – Разрешите, ваше превосходительство? – В ответ на согласный жест рукой помощник открыл папку. – Тютчев, Фёдор Иванович, родился…

      – Ах, оставьте! Давайте сразу по делу, – председатель поморщился и тут же улыбнулся, уловив недоумённый взгляд гостя.

      – Слушаюсь. «Гражданскому пылу Пушкина Тютчев противопоставил иное призвание поэта – провидца потаённой стороны бытия, той таинственной сферы, чьим мгновенным проявлением предстаёт наш земной путь». Это современники, ваше превосходительство. Полагаю, написано на его стихи:

      «И бездна нам обнажена

      С своими страхами и мглами,

      И нет преград меж ей и нами —

      Вот отчего нам ночь страшна!»

      И ещё, ваше превосходительство:

      «И мы в борьбе природой целой

      Покинуты на нас самих».

      – Ну какая ещё ночь, дорогой Фёдор Иванович? Какая борьба? Нет, я решительно не понимаю-с, – с сокрушением в голосе произнёс председатель. – Вы дворянин, одарённый человек, талант-с. Служите империи, Отечеству. Был тут один до вас, из Малороссии, да-с… Вот я, не сподобил Господь к стихам, несмотря на охоту писать… так ведь служу! Всенепременно служу-с! По мере сил и на благо, так сказать. Дайте-ка, – он повернулся к помощнику.

      Тот протянул ему один из листов.

      – «…Природа знать не знает…», нет, не то… «Ей чужды…», нет… А, вот:

      «Поочерёдно всех своих детей,

      Свершающих свой подвиг бесполезный,

      Она равно приветствует своей

      Всепоглощающей и миротворной бездной».

      – Я хотел написать «равнодушной». – Гость, сжав пальцы рук, опустил глаза.

      – Что-с? Вы изволили что-то сказать-с?

      – Равнодушной бездной. – Тютчев виновато посмотрел на председателя. – Ей-богу. Несколько раз пытался, правил, ворачивал на место. Рассудите сами, ваше превосходительство, напишу, а она опять становится «миротворной». Я сызнова, а она возвращается и возвращается. Столько бумаги смарал. Не по своей воле, ваша светлость! Видит бог, не по своей! А в остальном… ваш покорнейший слуга. Да-с, слуга.

      Председатель и помощник переглянулись.

      – Да разве ж в этом дело, Фёдор Иванович… справимся мы с этой бездной… впереди столько страниц, – как-то безнадёжно вздохнул помощник. – Не понимаете вы нас. Вот Михалковы-с, счастливы и в достатке… счастливы и в достатке, – повторил он.

      – Не имел чести слышать о таких… – осторожно проговорил гость.

      – Да как же-с, тоже из дворян. Жили, правда, попозже. Но честь свою помнили! Служение законной власти! Да-с! Способов много! Стоит захотеть. Не дурно-с знать таких пиитов. Должны-с. А вы – просиять! Просиять бы!

      – Ведь сам, ваше превосходительство, пишет, – ввернул помощник:

      «Природа – сфинкс, и тем она верней

      Своим искусом губит человека,

      Что, может статься, никакой от века

      Загадки нет и не было у ней».

      – Нет никакой