что ты его нарушил.
– И это мне известно.
– А о наказании за это ты знаешь?
– Да. Но я никогда от него не пострадаю.
– Ты очень уверен в себе, да?
– Чертовски уверен, – кивнул Салсбери.
– Знаешь, это неважно, что я генерал армии Соединенных Штатов, а Леонард – лояльный законопослушный гражданин. Ты уже нарушил клятву. Может быть, тебе не грозит обвинение в измене только потому, что ты говорил с такими людьми, как мы, – но, по крайней мере, полтора года тюрьмы тебе могут вклеить за разглашение информации без разрешения.
Салсбери взглянул на Даусона.
Наклонившись вперед в своем кресле, Даусон коснулся колена генерала:
– Дай Огдену закончить.
Клингер возразил:
– Это может быть капкан.
– Что-что?
– Это может быть капкан. Ловушка.
– С какой стати мне тебя подлавливать? – изумился Даусон.
Казалось, его действительно задело такое предположение. Невзирая на это, Салсбери подумал, что последние тридцать лет он только тем и занимался, что подлавливал и уничтожал сотни людей.
Похоже, Клингер подумал о том же, хотя он просто пожал плечами и сделал вид, что не в силах ответить на вопрос Даусона.
– Я действую совсем иначе, – заявил Даусон, то ли не желая, то ли не в состоянии скрывать распирающую его гордость. – Уж тебе ли меня не знать. Вся моя жизнь, вся моя карьера основывается на законах христианской веры.
– Я всех не знаю достаточно, чтобы рисковать, обвиняя в измене, – резко парировал генерал.
Изобразив отчаяние – оно было слишком показным, чтобы выглядеть истинным, – Даусон произнес:
– Старина, мы вместе с тобой сколотили столько деньжат. Но все это жалкие гроши в сравнении с тем, что мы можем заработать в сотрудничестве с Огденом. Здесь скрыты просто немыслимые источники богатства – для всех нас. – Какое-то мгновение он изучал генерала, но, не дождавшись ответной реакции, продолжил: – Эрнст, Эрнст, ведь я никогда не подводил тебя. Никогда. Ни разу.
Все еще не убежденный, Клингер заметил:
– Прежде ты платил мне только за совет…
– За твое влияние.
– За мой совет, – настаивал Клингер. – И даже если я торговал своим влиянием – чего я не делал, – это куда как далеко от измены.
Они уставились друг на друга.
У Салсбери было ощущение, что его вовсе нет с ними в комнате, что он словно наблюдает за ними в глазок телескопа, расположенного за мили отсюда.
Голосом, в котором уже не было резкости, звучавшей всего секунду назад, Клингер наконец произнес:
– Леонард, надеюсь, ты осознаешь, что и я могу подловить тебя.
– Разумеется.
– Я мог бы согласиться выслушать твоего человека, все, что у него есть сказать, – и обернуть услышанное против вас обоих.
– Накинуть нам петлю на шею.
– Оставив вам довольно веревки, чтобы удавиться самим, – заметил Клингер. –