вошел в коридор, ответвляющийся от кухни, спустился в подвал. Здешняя дверь могла выдержать небольшой артиллерийский обстрел. Он извлек из кармана связку ключей, отпер дверь. Снова показался коридор, мутные плафоны, еще одна дверь. Он открыл ее, включил свет, но заходить не стал – хотел лишь убедиться, что все в порядке. Все было мирно. Это была сумрачная комната с бетонными стенами, две кровати стояли в дальних углах. Заворочалось одеяло на одной из них, испуганно заблестели глазенки лежащей на кровати девочки. Ей не было и восьми – обрисовалось изможденное личико. Огромные глаза в половину лица. Она проснулась от скрипа, съежилась, слезы хлынули из глаз.
– Не надо, дядя Паша, не надо. Пожалуйста, не надо… – жалобно забормотала малышка. – Мне больно, мне очень больно…
Проснулась вторая девочка, зашмыгала носом, спряталась под одеяло. Забренчали стальные цепочки – они тянулись от детских шеек к ножкам кроватей, вмурованным в пол. Павел Николаевич не стал входить – время не совсем подходящее. Он ласково улыбнулся девочке с огромными глазами, покосился на квадратный матрас посреди комнаты, прикрытый пледом, – там валялись детские игрушки, в том числе когда-то модная, но растерявшая лоск кукла Барби. Он мог бы в принципе остаться… Нет, не сегодня, он подавил «естественный» позыв, попятился, закрывая дверь. И чуть в штаны не наделал, когда его сзади обвили мягкие руки.
– О, мой господин гинеколог и проктолог, – зашептала Надежда Ильинична со зловещим придыханием, – боишься, что ли?
– Испугала, – признался Павел Николаевич.
Женские глаза причудливо светились в полумгле. И как ей удается в присутствии посторонних притворяться обычной женщиной? Она шутливо впилась зубами ему в шею, решила не усугублять, отстранилась.
– А вот интересно, дорогой, что имел в виду майор Волынский, когда сказал, что мы с тобой похожи? Это тревожный звоночек?
– Не думаю, – возразил Павел Николаевич. – Он имел в виду, что, когда люди долго живут вместе, они становятся похожи друг на друга. Одинаково мыслят, одинаково себя ведут, даже в лицах у них появляются схожие черты. Прости, дорогая, но мы действительно похожи, за это нужно сказать отдельное спасибо нашим родителям.
– Мы с тобой как Стэплтоны из «Собаки Баскервилей», – провела параллель Надежда Ильинична. – Родные брат и сестра…
– Не совсем, – поправил Павел Николаевич. – Стэплтон представил даму как сестру, хотя фактически она была ему женой. Мы же с тобой представляемся супругами, хотя фактически…
– Надеюсь, ты не собираешься однажды жениться, братик? – кокетливо спросила женщина. – Не забывай, что это может сильно меня огорчить.
– Не женюсь, – проворчал мужчина. – Зачем мне жена? Ты лучше любой жены. Я твой пожизненный муж. Кто еще меня поймет, если не ты?
– Да уж… – Дама многозначительно покосилась на запертую комнату. – У одного из нас периодически случаются срывы. Если бы не это, то твоего дружка, – она потерлась о ширинку мужчины, –