с накрашенными ресницами и покрытыми золотой пудрой веками. Создание что-то прошептало ему на ухо.
– Да, радость моя, – промурлыкал Энрике, – чуть попозже. Мне нужно еще немного развлечь публику, хорошо? Потерпи, а пока потри мне спину. Страшно болит.
Создание сняло вуаль. Я застыла, скорее почувствовав, чем увидев, что Фернандо поднимается и идет вдоль стола ко мне.
– Ваше высочество, позвольте пригласить вас на танец?
Я не могла сдвинуться с места.
Накрашенный мальчик, одетый словно мавританская одалиска, безжизненно улыбнулся мне, лаская ладонями короля. Энрике протяжно застонал и сонно пробормотал:
– Иди, Изабелла. Потанцуй с Фернандо. Ты молода, и тебе нужно веселиться.
Фернандо взял меня за руку и потянул, вынуждая встать. Я не чувствовала под собой ног, едва осознавала происходящее вокруг, пока не оказалась посреди зала. Нас окружили придворные, музыка стала громче, и мы закружились в кастильской сегидилье. Я не сводила взгляда с Фернандо, словно он был единственным, кто поддерживал меня в эту минуту.
Сама не знала, как мне удавалось совершать замысловатые движения ногами – с пятки на носок, поворот, наклонить голову, снова с пятки на носок, – но каким-то образом сумела ни разу не ошибиться, пока наконец не присела в реверансе вместе с остальными дамами. Фернандо стоял рядом со мной, выпятив грудь, ниже ростом и моложе всех остальных мужчин, однако все его существо излучало гордость, от ощущения которой он казался намного старше.
– Для той, кто вырос вдали от дворца, вы хорошо танцуете, – тяжело дыша, сказал кузен. – Все на нас смотрят.
– Они смотрят на меня?
Он кивнул:
– Да. И пристальнее всего – Бельтран де ла Куэва.
Оглядевшись, я увидела необыкновенного мужчину в красном бархате. Он не сводил с меня взгляда. На лбу его выступил пот. Бельтран де ла Куэва стоял рядом с королевой, с которой только что танцевал. Густая грива светлых волос падала на его плечи, словно подсвеченная солнцем медь; изящный нос, полные губы и высокие скулы дополняла огненно-рыжая борода – редкость при дворе, где почти все мужчины были чисто выбриты. Он был прекрасен, королевский фаворит, чье право ужинать на помосте я невольно узурпировала. Хотя танец закончился, он продолжал держать королеву за руку, обольстительно улыбаясь, и взгляд его изумрудно-зеленых глаз пронизывал меня насквозь.
Увидев меня, королева Жуана яростно взглянула на Бельтрана, взяла его другой рукой за подбородок и повернула лицом к себе. Что-то прошептала, и он громко, вызывающе расхохотался.
– Ходят слухи, она в него влюблена, – прошептал Фернандо, и я снова повернулась к нему. – Говорят, он дает ей то, чего не способен дать король. Вот почему ее ребенка называют «ла Бельтранеха» – дочь Бельтрана.
Я слышала подобные обвинения от матери и Беатрис и успела увидеть достаточно, дабы убедиться, что возможно все. Но тем не менее высоко подняла голову, не в силах смириться со столь откровенной клеветой