шумно сглотнул. По всему выходило, что, если бы не дружинник, порезал бы меня этот гад. Как пить дать порезал бы…
— Пек тканями занимается, — с сомнением напомнил Данила. — Он в городе?
— Нет. Улетел. Отбой назад улетел, теперь не догнать. Леталка у него на нашем Крае — лучшая. Ну… «для себя», понятное дело.
Дружинник кивнул. И в самом деле, что же тут непонятного: «ничего себе, всё людям» — это у начинающих спекулянтов. Такие как Пек лучшее себе оставляют.
— Сколько с ним было?
— Пятёрка бойцов и две давалки.
— Куда направился?
— С товаром на Руину двинул. В Шостку.
— Всё-то ты знаешь, — неприятно скривился Данила, — шибко умный?
— Нет, — признался я, — был бы умным, не пытался бы Рыжего надуть. Просто с вами не хочу уходить.
— А придётся! Твой друг напал на меня!
— Он мне не друг!
— Там разберёмся…
2. ДАНИЛА ХОЛОДНЯК
Когда начальство не в духе, докладывать об успехах, что в колодец плевать, — ни наград, ни поощрений. У нас ведь как? Редкий бассейн мёда без дохлого аквалангиста обходится. По-другому не бывает. Так что тактика доклада проста: переморгатъ и не париться. Деп с ними, с наградами. Рапорт спихнуть, одёжку сдать и домой к Тамиле. Неделю как женился. Счастлив я, понимаете?
— Ты хочешь сказать, что все твои претензии к уважаемому человеку основаны на показаниях бродяги?
— Мутный Пек у нас давно под подозрением. Работает с мануфактурой, значится в гильдии кладовщиков, — говорю, а у самого перед глазами её личико: голубые глаза, пушистые ресницы. И как она сидит на мне и ёрзает, а груди в такт движениям колышутся. И как ладошками мне в живот, и стонет… и выгибается…
— Данила! — рычит воевода.
— По нашему управлению только за последнюю сотню отбоев — пять протоколов незаконного оборота древоружием, — продолжаю со всей невозмутимостью, на какую способен: вот он я, какие вопросы? — В трёх случаях инциденты по времени совпадают с пребыванием Пека в городе. Час назад задержал свидетеля, который уверенно показывает на Мутного…
— Задержал свидетеля? — вскидывает бровь Сальтан. Его блестящая лысина до темени покрывается морщинами. — Ты в своём уме? Задерживают подозреваемых, свидетелей — опрашивают. И потом, Пек, к твоему сведению, известная фигура. Его в Москве знают. У нас транзитом. И что ты ему скажешь? «Поступила ориентировка — у вас украли древнее оружие. Нет ли жалоб?» Ты представляешь, какой будет резонанс, если Мутный во время допроса помрёт со смеху?
— Но это реальная возможность выйти на арсенал! — не могу я понять, почему начальство упрямится. — Показаний Рыжего достаточно, чтобы взять купца и вытрясти из него склад. Пришьём Пеку оборот древоружием и сольём товар в казну земской управы. А поскольку опись делаем сами, то и спроса нет: что понравится — поделим и оставим в Дружине.
— Ещё есть сам Мутный!
— «Туда» отведёт, а на обратном пути всякое может случиться.