[Феодор позднее], это был тот самый монах, на которого указал Ангел, повелев изгнать его из монастыря. Поскольку же он не хотел рассказывать [о грехах своих], то Феодор сам начал говорить о его первом [греховном] деянии и расспрашивать, не имел ли он кого-либо из монашествующих соучастником84 в этом. Тот же, пав к ногам Феодора, стал просить его молчать о других его деяниях и отослать из монастыря. Взятый Феодором в собрание множества братий, он исповедовался [перед всеми], сказав, что Бог действительно открыл служителю Своему его прегрешения и что по справедливости велено изгнать его из монастыря.
Феодор, повелев удалить его [из обители], достаточно [долго] беседовал с братией. Затем ночью он ходил к каждому из монашествующих, обвиненных Ангелом. Описывая каждому, сколько он согрешил после святого крещения, Феодор приводил в замешательство каждого и обильными словами убеждал умилостивить Бога [искренним] покаянием85. Они же, осознав, сколь милостив Бог к ним, преисполнились рвения открыть перед всеми полностью душу свою. Однако Феодор удержал их, сказав, что большинство из братий не смогут вынести этого. Он еще присовокупил: [такая исповедь может] не только причинить вред младенчествующим во Христе86, но для самих из некоторых открыто объявляющих [о своих грехах] стать западней упреков со стороны еще не окрепших [во Христе]. Поэтому [Феодор повелел, чтобы] каждый из них, открыв это святым мужам, окружающим Пекуссия и Псентаессия, должен попросить их усиленно молиться о нем перед Богом87.
Это случилось во дни Четыредесятницы.
Во дни Святой Пасхи, в третий день недели, когда все монахи из одиннадцати монастырей, управляемых Феодором, собрались в Вау (ибо в обычае у них было собираться ежегодно, чтобы праздновать вместе праздник Святой Пасхи)88, многие стали просить Феодора истолковать те речения Писаний, которые они не понимали. Разъяснив каждому то, о чем он спрашивал, Феодор сказал:
«Приятно говорить вам [только] о хорошем. Однако нечистый дух, явившись [здесь], посмеялся над одним из нас, говоря: “В обычае у монашествующих не есть в течение ночи89. И этот [инок] был среди тех, кто не вкушает. Но [однажды] ночью я посетил его и нашел томимым голодом и впавшим в великое нерадение (ибо бесам присуще присоединяться к уже имеющимся у людей страстям)90; внушив ему помыслы и возбудив его голод, я убедил его похитить хлеб и тайком съесть его. И ныне вор и нарушитель своего собственного обета сидит среди монашествующих, словно он постился вместе с ними”».
И Феодор сказал монашествующим: «Пусть никто не принуждает себя поститься сверх силы, поскольку от чрезмерного подвижничества тела ваши могут впасть в изнеможение. Поэтому чрезмерно обессилевшие пусть едят вечером [каждый день], кроме пятницы»91.
А тот [инок, о котором шла речь], встал среди монашествующих (их же было более двух тысяч) и припал к ногам Феодора, уличив себя. Феодор же сокрыл лицо его милотью92 своей, не позволив множеству [иноков] узнать его, и сказал: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал?» (2 Кор. 11,