Владимир Ионов

…А родись счастливой


Скачать книгу

ничего?

      Митрич сел на своё место, коротко махнул рукой, мол, какой есть, такой и ладно – в чае ли сейчас дело? Хороша была рыбка, да малу раскинул зыбку. Уплывает, хоть острогой бей.

      – Насчет контрамарки грузин молодец. Это не Кикабидзе был?

      – Нет, другой какой-то.

      – Контрамарка – дело разовое, но тоже великое. Смотря на что её дают. Мне судьба счастливого билета не приготовила, но контрамарку-то, может, и получу когда, а, Любовь Андреевна?

      Глаза у него стали тяжёлыми и глядел он на неё теперь не робко: видно всё уже решил для себя.

      – Это смотря на какой спектакль, – спокойно отшутилась Люба.

      – Да куда меня можно пригласить? Только на водевиль какой-нибудь. На высокой драме места мне, как я понял, не отведено. А комедию ломать тоже уже неохота – не мальчик. Давайте опускать занавес. Значит, решим на том, что пару дней вы ещё посоображаете, что да как. Я бы на вашем месте поехал, конечно, куда-нибудь.

      – Интересно, куда бы ты поехал на моём месте? – спросила Люба постным голосом. Она никак не ожидала, что этот маленький и хитрый кавалер так скоро успокоится, и даже слегка обиделась на него.

      – Куда бы? А хоть в Москву пристроился бы на первый случай. – Митрич так и эдак поглядел на Любу, соображая, куда она годится «на первый случай», и сообразил: Пристроился бы диктором на телевидение. Ага! Диктором. Работа видная, обзор хороший – вся страна перед тобой.

      И это было неожиданно для неё от него, но не обидно, а интересно.

      – Митрич, миленький, да я же глупа, а там, наверно, надо умной быть. Это во-первых…

      – Во-первых, – перебил он её, – человек, говорящий, что он глуп, не так глуп на самом деле – проверено историей. Во-вторых, всему можно научиться. Думаешь, Пешков Алексей Максимович кончал литинститут имени Максима Горького? Или Шаляпин? Да его поначалу даже в хор не брали. А в какие столпы вымахали! Вас, Любовь Андреевна, красота защитит лучше всякого диплома. Их там вон сколько всяких, а с вами сравнить некого. А потом – тоже проверено временем – красота одна не даётся. К ней обязательно что-то прикладывается природой. Чувственность, ум… Глупость, конечно, тоже не исключается, но это не про вас.

      Митрич словно спохватился чего-то, засобирался из дома. Листок с описью имущества колхозной гостиницы прижал кулачком к столу, чиркнул «молниями» модной папки.

      – Словом, моё дело было посоветовать, – сказал он легко. – И ещё просьба будет: вдолбили бы вы Дурандину, чтобы он дурака-то не валял и слушал, чего ему велят. А то утром говорю: давай-ко уазиком займись, а он – когда, мол, председателем будешь, тогда и распорядишься, а пока сам знаю, чего мне делать. И, гляди, опять у вас во дворе бензин палит.

      – И что же я должна ему сказать?

      – А то и скажите, чтобы дурака не валял. Потом, такое дело… Глаз он на вас давно положил, Любовь Андреевна, и теперь, поди, считает, что час его настал. Дело, конечно, хозяйское, но я про Дурандиных всё сказал. Я вам ростом не пара, он – головой.

      Глава 10.

      Степан