по-французски, однако последние слова произнесены были по-русски, с акцентом, но вполне разборчиво! Ангелина так и припала к дверям.
– Вы ее видели? – спросил другой мужской голос.
– Мне удалось увидеть сие великое изобретение еще в Воронцове. Я случайно встретил в Москве Франца Леппиха и стал наводить справки. Выяснил, что он называет себя доктором Шмидтом и живет под Москвою, где возглавляет фабрику земледельческих орудий. Ну а в Москве Шмидт будто бы появился, чтобы забрать свой заказ с фабрики Кирьякова: пять тысяч аршин тафты.
– Что? – засмеялся женский голос, по которому Ангелина без труда узнала маркизу д’Антраге. – Пять тысяч аршин тафты для сельскохозяйственных орудий?! Плуги под парусом? Нонсенс!
– Вы столь же умны, сколь очаровательны, сударыня, – ответил тот же мужской голос. – Эта нелепость поразила и меня. Я не мог забыть того разговора Леппиха с императором, при коем присутствовал: изобретатель уверял, что для воздушного шара ему необходимы именно пять тысяч аршин тафты.
«С императором? – глухо стукнуло сердце Ангелины. – О Господи Всеблагий, да уж не с Наполеоном ли Бонапартом?! Но каким образом здесь мог очутиться человек, который накоротке с этим супостатом?!»
– Словом, я ринулся в Воронцово, – продолжал рассказчик, и Ангелина вся обратилась в слух. – Никакой фабрики земледельческих орудий там, разумеется, не было. Мне удалось дознаться, что здесь находится секретная фабрика для изготовления новоизобретенных пушечных снарядов, и ее охранял сначала полицейский унтер-офицер с шестью солдатами, а потом стража была многажды усилена.
– Даже и эти сведения, месье Ламираль, могли быть бесконечно полезны императору, – сказала маркиза. – Вы же совершили истинное чудо!
– Да уж, – поддакнул новый мужской голос: пронзительный, неприятный. – Не будь я Пьер де Сен-Венсан! Услышав имя Леппиха, император сначала не мог сдержать усмешки. «Что? Сумасшедший немец Франц Леппих? – воскликнул он. – Безумец, получивший в британских войсках чин капитана? Он хочет завоевать мир, но для этого, пожалуй, надо быть только капралом![24] Он и мне досаждал своими бреднями, да я выгнал его. Леппих переметнулся в Германию и обратился к русскому посланнику при штутгартском дворе, предложив свои услуги России. Неужели Александр клюнул на эту приманку?!» Такова была первая реакция императора, но ваше новое донесение повергло его в шок.
– Да, Леппих оказался человеком, устремленным к воплощению своих химерических замыслов. Его увлеченностью двигался сей проект и трудолюбием русских, следует отдать им должное! Когда мне удалось добыть копию описания «Леппихова детища», как называл его Ростопчин в секретном письме государю, я был вне себя от бешенства. Как мог император оказаться таким недальновидным!
Маркиза д’Антраге осуждающе вскрикнула, а чей-то тяжелый голос, еще не слышанный Ангелиной, произнес с угрозою:
– Придержите язык, Ламираль! Порочить великое имя я вам