вас передать нам все нужные документы. Можете зайти ко мне через три дня. Нет, через два…
– Я рад, что наше сотрудничество обрело такой плодотворный характер. – улыбнулся Рауль, направляясь к выходу.
– Господин Валленберг! – неожиданно окликнул его клерк. – Скажите, что стоит за вашим заступничеством? Я имею в виду, евреев. У вас значительный процент? – блеснув стеклами очков, хитро прищурился мужчина
– Не понимаю?
– Знаете, господин Валленберг, мы венгры народ циничный; альтруизм среди нас не в чету. Зато у венгров в цене щедрость. Особенно, если эта щедрость за чужой счет. Мы ценим чужое расточительство. Если вы захотите решить какой либо вопрос, не утруждайте себя муками совести. Оставьте их нам. Просто будьте щедры и перед вами откроются все, даже закованные в неприступную броню, двери.
– У меня складываются другие ощущения! Я верю в Венгрию! Её радушие и гостеприимство. Её очарование не может быть разрушено корыстью меньшинства; я просто не могу увезти с собой в Швецию такие впечатления.
– Значит, вам до сих пор, не приходилось решать что либо серьезное. Но если придется, вспомните обо мне. И не впадайте в ужас. Мы не злодеи. Да, у нас действительно есть антиеврейские законы. Но поверьте – это защита. Защита собственных интересов. Вы посмотрите, что происходит? Какая ситуация? Есть же статистика от которой никуда не деться. Девяносто процентов промышленности находилось в их руках; то же положение на биржах; половина врачей, инженеров, адвокатов; треть музыкантов, журналистов, редакторов газет. Они не оставляют нам места в собственном пространстве. И даже сейчас, после принятия законов защищающих права обыкновенных венгров, даже сейчас они владеют четвертью всей нашей экономики. Так в чем же вы видите ущемление?
– Политика цивилизованного государства, а Венгрии, несомненно, таковой и является, не может быть антисемитской.
– Это подтверждает то, что на Дохань* находится самая большая синагога в Европе. Большая часть венгров лояльна к этим господам.
– Хотел бы порадоваться за большую часть вашего народа, и призвать меньшую к терпимости…
– А вы хороший адвокат, господин Валленберг. Не удивлюсь если окажется, что в ваших жилах течет еврейская кровь.
* * *
Уже через полчаса Рауль был на дворцовом холме. Миклош-младший ждал его в роскошном кабриолете «Мерседес» цвета слоновой кости, с темно коричневым капотом и крыльями. На начищенной до блеска, сверкающей на солнце медной крышке радиатора, красовался никелированный трилистник. Нутро «хищницы», скрывало целый табун бесноватых лошадей. Любуясь железной красавицей, Рауль с трудом сдерживал восторг. Машины были его слабостью, тем более такие.
– Люблю кабриолеты! – сказал Миклош, наблюдая, как Рауль не скупясь на комплименты, обходит машину.– Они раздвигают ощущение свободы. Если, на ходу подняться в кресле, чувствуешь себя, как в кабине самолета… возникает ощущение полета.
– У меня, что-то схожее…
– Наши планы