пытался сам прийти к такому решению, как будто он упустил что-то важное в этой строчке.
Ему было интересно, почему каждое обещание нарушается. Неужели их так сложно выполнять? Зачем их нарушать?
Они молчали какое-то время. Ира смотрела на яркие картинки на экране, поглаживая Даниила по голове. Мальчик задумчиво ковырял пальцем плед. Иногда отрывая ворсинки или особенно длинные нитки.
Когда он приходил к матери и так садился возле неё, она объясняла значение поговорок, а он мог рассказать о всех-всех мыслях, что его посещали в течении учебного дня. Ему казалось, что от этого камень, что давил на грудь становится легче.
Почему-то часто, почти каждый день, он возвращается домой с неприятным комком в горле.
– Мы сегодня на литературе изучали байки, – заговорил Даниил, не поднимая взгляда на мать.
Учительница читала в голос байки, а потом разрешала им сказать, какой у неё смысл, после же, иногда, она исправляла учеников, говоря, что на самом деле имел в виду автор.
Весь урок Даниил хотел сбежать куда-то или же закричать, шлепнуть учителя ладонью. Он не понимал. Почему смысл, который говорит учитель такой, когда для Даниила были очевиден современно другой.
Казалось, все в его классе были согласны с этим едино-правильным значением. Когда учитель спрашивал у них их интерпретацию байки они говорили примерно одинаковое, отличное лишь в выражениях. Потому Даниил хотел, чтобы спросили у него, но у него все не спрашивали и не спрашивали.
Ему казалось, что если он скажет как правильно то он выиграет, как будто они играют в какую-то заковыристую игру, где все пытаются его обмануть.
Учитель прочитал последнюю на сегодня байку и закрыл книгу. Он спросил у нескольких одноклассников Даниила их мнение и авторитетно покивал со снисходительной улыбкой, а после в более заковыристых выражениях сказал тоже самое.
Даниил же нервно крутил карандаш, хмуро смотря на столешницу. Когда в классе наступила тишина и учитель уже был готов дать домашнее задание он, все так же не поднимая взгляда, заговорил.
– Но почему это о том, что нужно договариваться? – учитель опять снисходительно улыбнулся и уже открыл рот, чтобы ответить, разжевав все нерадивому ученику, но тот продолжил. – Лебедь, рак и щука не могут договориться. Рак ходит по дну, лебедь летает, щука плавает. Они не могут договориться.
– Но если бы они договорились, – почему-то голос учителя был странный, искаженный какой-то непонятной интонацией, – то у них все получилось бы. Лебедь мог бы идти…
– Да, но… – перебил Даниил, – рак и лебедь могут идти по земле, хотя у них и разная скорость, но щука может только плыть. Это ведь о том, что у них не одинаковые возможности и даже если они захотят сделать что-то вместе они не смогут, потому что слишком различаются.
– Даня, – обычно к нему обращались так по имени, когда он совершал ошибку, как они думали. Даниил терпеть не мог это сокращение, – это метафора. Ты же знаешь, что это такое?
Даниил раздраженно вздохнул, несколько раз легонько стукнув резинкой на конце