сдерживает себя. И в доказательство своих слов даже выставляет руки перед собой, как бы успокаивая меня.
– Саш, уходи, уезжай, прошу тебя. Уйди, пожалуйста, исчезни, – почти молю его я.
Он не отвечает. Только напрягается весь, становится каким-то жёстким и каменным.
– Хорошо… – наконец-то, зло соглашается он и выносит свой вердикт. – Нам нужно остыть, иначе мы с тобой договоримся. Только, Саш, это ещё не конец.
– Тогда что, скажи мне, что это? Не уже ли ты думаешь, что я прощу? Наше «мы» умерло сегодня в жалких судорогах… Пфффф… салют… прах… похоронный марш… Уважаемые дамы и господа, приготовьте ваши платочки.
– Не говори так… Тебе плохо, знаю, я подвёл тебя. Но мы с тобой справимся, обязательно справимся. Как справлялись со всем остальным. Только скажи мне, что ты веришь мне. Что не будешь принимать поспешных решений.
– А что тут решать, и так понятно, что это конец…
– Нет! Не говори так, – выкрикивает Сашка. А потом устало добавляет. – С тобой сейчас невозможно разговаривать.
Я лишь морщусь. Значит это со мной невозможно разговаривать, а с ним можно?
– Чёрт, я не это хотел сказать, – правильно он понимает моё выражение лица. – Давай, просто успокоимся, хорошо? Возьмём тайм-аут. Я сейчас уйду, но вернусь обязательно, слышишь? Мы обязательно вернемся к этому разговору. Просто знай, это не конец… я не позволю.
Глава 11.
– Мда… хреново, – просто тянет Анюта. – А дети в курсе?
– Наверное… Понимаешь, я им ничего не говорила, просто с места подорвалась. Но они же не глухие. А мы тогда орали будь здоров, да, и… я потом в анабиоз впала, они же не могут не делать выводов. По крайней мере пацаны. А знаешь, что мне вчера Стас сказал? Что он велел Сашке не возвращаться.
Вот я и рассказала всю нашу историю, и, если честно, мне даже легче стало – извиняться и ныть больше не хотелось. А ведь до этого просто не могла представить, как я кому-то смогу рассказать про измену мужа, даже Кудяковой, а обычно с Ленкой я делитесь всем. Не зря же к ней поехала в своих сомнениях. Но тогда были мои домыслы, а тут… А тут уже ничем неприкрытый факт измены и блондинка, завёрнутая в полотенце. Этого уже никуда не скроешь, не отболтаешься, не сделаешь вид, что этого не видела. А ведь через неделю надо будет что-то рассказывать родителям, да и дети всё-таки заслужили каких-никаких объяснений.
Анюта допивает вино из своего бокала и спрашивает:
– А что Сашка, так с тех пор и не звонил?
– Не звонил… Может детям и пытался, но они мне не говорили. А что мне звонить то? Если он меня хоть сколько-нибудь знает, должен понимать, что я не отвечу.
– И что, тебе даже не хочется, чтобы он даже попытался?
Я упрямо трясу головой:
– Нет…
– Совсем-совсем? Чтобы названивал, сообщениями закидывал? Я бы так не смогла, – с неподдельным восхищением в голосе сообщает она. – Вот если б мой Олег… тьфу-тьфу-тьфу, – мы вместе на автомате стучим о столешницу. И нас обоих пробирает смех.
Мы