Театр незабываемой застойной поры. Геннадий Николаевич Седов

где-нибудь. А не напечатаю, тоже не беда. Пригодиться в будущем»… Оставалось несколько дней до отъезда, были куплены билеты, когда работавшая в областной библиотеке Оля сообщила: приехал из Москвы по линии бюро пропаганды ВТО молодой драматург Радунскй, выступит с лекцией.

      – Приходите, если интересно. Завтра, в половине третьего.

      – Как ты сказала? – переспросил он.

      – Радунский… – Оля задумалась. – Или Радимский. Точно не помню.

      – Ага, – оживился он. – Пойдем обязательно!

      – Господи, лекция, – красила ногти у зеркала Юлия. – Леша, тоска же смертная.

      Не скажи. Это тот, что написал «Новую главу про любовь». Эфрос в Ленкоме поставил.

      Мы с тобой фильм видели по этой пьесе, забыла? С Дорониной в главной роли.

      – Там, где она бортпроводница?

      – Ну!

      – Фильм замечательный. А лекция нам зачем?

      – Юлька, кончай трепаться! – топнул он ногой. – Мы идем, Оля.

      Пришли за десять минут до начала, заняли места в небольшом читальном зале с рядами книжных полок. Читали развешанные по стенам крылатые выражения, разглядывали публику. Народу собралось немного, преимущественно женщины средних лет и старше. Впереди устроилась живописная пара стиляг: на нем вельветовый пиджак свекольного цвета, джинсы «дудочкой», воинственно взбитый кок, у коротко стриженой девицы с полиэтиленовой сумкой на коленях чудовищных размеров пластмассовые кольца в ушах.

      Появление драматурга вызвало в зале легкое замешательство. В проходе показался директор библиотеки в военном кителе и следом слегка пританцовывая огненно-рыжий молодой человек с лицом шкодливого подростка. Элегантная импортная куртка с погончиками на плечах, небрежно повязанный на шее шарфик.