я и вправду бесполезен? Разве я никому не нужен? Ничего не могу принести полезного миру? Неужели это так?
Ещё вчера бы с лёгкостью ответил на эти вопросы, ответив, что моя философия, мои мысли и размышления очень важны для мира, что я вовсе не был виноват в том, что этот мир не хотел меня слушать. Но теперь я не был в этом уверен.
Теперь я был потерян.
Сможет ли меня кто найти? Вряд ли. Не хотелось думать пессимистично, но я не мог перебороть то ощущение, что уже никогда ничего не будет прежним. Я не мог перенести чувство глубокой утраты и предательства матери. Теперь я точно не смогу смотреть ей в глаза, помня, что она сделала со мной, и зная, что когда-то была иной. Весёлой, заботливой, любящей, хорошей. В ней не могло быть плохих качеств таких, как жесткость, ненависть, злость. Она была просто не способна на это. Её душа казалась чистой, как у невинного ребёнка. Пока её не омрачило равнодушие, ложь и зло.
Удивительно, как могли порой меняться люди. Жаль, что не в лучшую сторону.
Слёзы покатались по щекам быстрее.
Глупец. Жалкий глупец.
Думал, ты сможешь вернуть прошлое? Сможешь вернуть прежнюю маму? Как глупо. Самая глупая ошибка. А на мгновение даже показалось, что всё получится…
Я вытер слёзы, подняв очки и шмыгнув носом, после чего медленно встал с пола. Но через секунду был вдруг вынужден сесть обратно. Почему? Я и сам сначала этого не понял. Пока не осмотрелся и не осознал, что дом дрожал. Землетрясение? Но ведь в Сандерелисе никогда не было землетрясений. Однако оно продолжало набирать силу, словно огромный гигант всё ближе и ближе подходил к городу, сотрясая землю: фотографии на моём столе начали падать, окна дрожали и, казалось, были готовы выбиться из-за старости, со стен посыпался бетон, было слышно, как где-то по полу пошли трещины.
Страх сковал горло. Я в ужасе как можно скорее прижался в угол между стенами, пытаясь в панике вспомнить правила во время чрезвычайных ситуациях. Но никак адекватно соображать не получалось. Сердце бешено билось в груди, отбивая чечётку, дыхание участилось, лоб вспотел от напряжения. Никогда мне так не было страшно. У меня было такое чувство, словно сейчас умру. Вот-вот – и настанет конец.
Трус.
А землетрясение становилось всё сильнее. Со стола начали падать предметы, всё дрожало в такт биения моего сердца. И от этого становилось ещё страшнее.
Но не только это меня так напугало. Было такое ощущение, словно с этим землетрясением что-то не так. Что-то странное. Когда оно становилось громче, с каждой секундой что-то так же громко пыталось сказать. Я слышал шепчущие голоса, но из-за шума и паники никак не мог понять, что именно они говорили. А они так и разносились вокруг, щекотали ухо, ласкали слух, но не давали ни намёка на то, что именно они говорили.
Пока землетрясение вдруг не прекратилось так же резко, как и началось. А на фоне тишины не послышались следующие жуткие слова:
«МЫ ТЕБЯ УБЬЁМ»
IV: И мир катился ко дну
Мир – это сумасшествие одного Супермозга, который сам из-за себя сошел