ТЕБЯ УБЬЁМ».
Жутко. Дрожь сотрясла всё тело. Я вспомнил тот ужас, который охватил меня тогда. Панику, страх за то, что я мог умереть. Что меня уже хотели убить. За что? И кто? Что это вообще было такое? Может, ничего этого не было, а мне и Тиил просто показалось? Может, никто не собрался нас убивать?
Хватит себе врать.
Происходило что-то странное, что мне жутко не нравилось. Но нужно всего лишь признать то, что это что-то мистическое, как бы мне этого ни хотелось. А мне совершенно не хотелось идти против своих идей и мировоззрения, против самого себя. Я так не мог.
– Мне плевать, веришь ты мне или нет, но я всё равно останусь при своём: ты не прав, – твёрдо и чётко сказала Тиил, сверкнув строгим взглядом.
– Тогда как я тоже останусь при своём, что я прав, – пожал я плечами, чувствуя забавное ощущение от этого разговора.
– Я знаю.
– Тогда зачем пришла?
– Предупредить, – собеседница важно поджала подбородок.
– Вот так? – холодно усмехнулся я, совершенно этого не боясь. Не от этой милой девушки, которая хоть и ударила меня.
– Да, именно, – она вновь на пару секунд задумалась. – Да, я соглашусь, что не все в Сандерелисе верят в мистику, что кто-то даже согласился с тобой, но нас, таких как я, всё равно больше. И мы совершенно недовольны тем, что ты придумал десептизм. Мы питаем к тебе неприязнь, кто-то тебя даже ненавидит, потому что утверждает, что сам был свидетелем нечто странного… И предупредить мы хотим тебя за то, что ты зря это всё придумал. Сандерелис жил без твоих революционных идей очень хорошо, пока десептизм всё не испортил. Многие поссорились друг с другом, начались проблемы. А всё из-за тебя.
– Я знаю. Но я всего лишь вызывал к здравому смыслу, к тому, что я знаю. Я не виноват в том, что люди мне поверили. Я их не просил. Но они поверили – и это только их проблемы. Я всего лишь сказал то, что считаю правдой. Но я хотя бы смогу принять поражение, если это окажется не так, тогда как вы этого не сможете. Уже не смогли.
– Это ещё почему?
– Потому что вы меня возненавидели вместо того, чтобы принять всё так, как есть, – хладнокровно ответил я с вызывающим взглядом и поправил пальцем очки. – А то, что вы так поступили, не сделало вас верными в своих суждениях. Признаю, начались проблемы и ссоры в обществе, но это означает, что люди начали осмыслять свою жизнь, а не тупо существовать. Значит, они научились наконец-то думать, размышлять о жизни. А это как раз то, чего я и добивался.
Я ожидал, что Тиил сейчас мне сразу же возразит, но она глубоко задумалась, сжимая книгу в руках. Я заметил, что её веснушчатое лицо было очень милым, когда она размышляла о чём-то, делала для себя выводы. Она становилась тогда менее требовательной и резкой.
И в этом она мне понравилась. Как и в Клеме, я ощущал в ней недюжинный ум и осознанность, что не могло меня не радовать. Уже как два человека за один день нашлись столь умные, чтобы меня слушать и обсуждать со мной разные проблемы. Впечатляло.
Правда, если Клем