из мяса и жира улика! Вкусен ньюго- истинное лакомство, мясо с позвоночника возле хвоста. Сладок каыс из молока. А, впрочем, мора велика, живет в ней немало иного зверя, птицы, рыбы. Но только ороны и луорветаны- дети Хота, и потому навсегда неразрывно связаны.
Где-то там Архатах. Место изгнания. Его, Руоля, вечного изгнания.
Ирги- олья- самцы, послушно тронулись в путь, на юг. Меж холмов на равнину. С ними брат их- угрюмый Руоль.
В древние времена, перед самым началом истории луорветанов, из вечных льдов на севере вышел изначальный орон Хот. Увидел он великий край. Безбрежную мору- рыже- серую, с пятнами снега, с равнинами и горными склонами, с озерами и сопками, поросшими почти непролазным корявым лесом- туахан, где прямоствольные высокие деревья встречаются только изредка. Далеко на востоке, однако, есть целые леса прямоствольных- турун. В те края ныне луорветаны совершают мустаныр- ездят за длинными ровными деревьями, идущими не на дрова, а для шестов и прочего. Там одна из границ моры. На западе такой границей являются непроходимые болота, на юге- Туас, высокие злые горы. И вечные льды на севере.
Однако, огромна мора между ними, велика, пустынна. Совсем пустой кажется оттого, что так велика.
А когда Хот бродил по ней, она и была пустой. Почти. Только звери, рыба да птицы.
Долго бродил Хот в одиночестве и понял однажды, что он одинок, и затосковал.
– Я вдоволь ем лувикту, – сказал он, – но здесь ее слишком много для меня одного.
Тогда он потерся о глыбу льда, и возникло все племя оронов.
– Вот вы, – сказал им Хот. – Поедайте лувикту, плодитесь и живите. Этот эджуген, весь этот край для вас, хотя и не я его создал. Но я вас здесь поселил.
Все олья были тогда улики- дикие. Разбежались они стадами по безбрежной море, стали плодиться жить, поедать лувикту.
Изначальный Хот теперь бродил меж ними, радуясь, что есть отныне в море похожие на него, и что не так уж она пуста.
А потом пришла зима. Выскочил Белый Зверь, морозный, холодный- глаза изо льда, но горят студеным пламенем. Как замерзшие звезды, как сполохи зимнего огня в темном небе.
Завыл Зверь- стал кругом снег, закружились вьюги. Плюнул Зверь- сковало все льдом, промерзли насквозь, застонали кривые туахан-масы на сопках, побросав красивые иголочки, превратились в мертвые пни, застывшие коряги. Дунул Зверь- загудели, замели холодные хаусы, полетело над морой снежно- ледяное крошево.
Стало плохо Хоту. Как плохо было в вечных льдах, откуда он пришел в мору. Белый Зверь гнался за ним во льдах и пришел следом.
Разбежавшиеся повсюду улики страдали, гибли от холода, но и учились выживать. Ничего они не знали, ничего не хотели кроме того, что заповедовал им Хот.
Иные же ороны пришли к Хоту и взмолились:
– Отец, трудно нам!
Хмурился Хот, потрясал в печали рогами.
– Отец, не хотим быть дикими. Пропадем. Только дичайшие выживают сейчас.