Помнишь, когда Фиби укусил волк? Отец сразу же велел раскалить в печи кусок железа! Гной – это паршиво…
Нон тихо сел на мшистый камень и с готовностью подставил плечо.
– Давай.
Рори и Дени соорудили небольшой костер из сухого мха, листьев и тонких, быстро начинающих гореть веточек. Гном ударил ножом по краснокамню, и на собранный трут посыпался целый сном искр. Краснокамень имел бордово-красный, матовый оттенок, откуда и пошло его название. Он был шершавым и теплым на ощупь. Этот полезный в быту минерал уже два столетия можно было найти в любом доме, и добывался он в огромных количествах по всему континенту. Гномы из Каменного были первыми, кто обнаружил это полезное свойство считавшегося до этого полностью бесполезным камня. Но ни Дени, ни Рори, ни даже ученые гномы не знали о куда более разрушительных свойствах краснокамня…
Огонь весело вспыхнул. Когда пламя разгорелось достаточно, было подброшено еще несколько веток покрупнее. Затем Рори положил свой верный нож лезвием в костер. Крепкая гномья сталь вскоре раскалилась достаточно, чтобы ей можно было прижечь рану.
– Возьми, – он протянул Нону кусок толстой ветки, – и сожми зубами.
Несчастного трясло от страха, но он выполнил повеление. Рори достал нож из огня и приблизился к храброму гному.
– Держись… – прошептал он.
Твердой рукой он прислонил лезвие к ране, и обожженная кожа мерзко зашипела, оставляя красный след. От боли Нон так закусил деревяшку зубами, что та переломилась. Можно только вообразить, какие страдания, какую нестерпимую боль приносило прикасание раскаленного метала. Но еще большие мучения испытывал тот, кто вынужден был подвергать несчастного раненого таким мукам.
Когда Дени нашел ветку попрочнее, чтобы Нон мог зажать ее зубами, Рори прижег рану на обратной стороне плеча. В этот раз Нон потерял от боли сознание и без чувств рухнул наземь. В себя он пришел только лишь, когда Дени побрызгал на него холодной ледяной водой. От запаха плавящихся волос и горелой плоти астора воротило и, как только Нон открыл глаза, Дени отошел прочь, стараясь не смотреть в сторону раненого гнома.
Втроем, они съели немного соленой оленины и запили ее водой из реки, которую предусмотрительно налили в пустые фляги из козлиной кожи. И, в то время как Рори и Дени пища придала сил, несчастный гном ослабел еще сильней.
– Я… мне плохо… – пробормотал Нон задыхающимся, слабым голосом.
Тело гнома горело огнем, а язык едва мог произносить внятные слова. Хотя рана не гноилась, Рори опасался, что зараза уже попала в кровь несчастного – как помочь тогда, он не знал. Непривычно молчаливый Дени бродил вдоль реки, пиная ногой отдельные камушки – астору было очень, очень страшно, и он думал, что если не будет попадаться Нону на глаза, то тот каким-то образом излечится. Устав наконец блуждать из стороны в сторону, он спрятался за деревом и уснул, проснувшись от невнятного бормотания вскоре.
– Лили, ты должна бежать… – трясясь всем