Определенные судом визиты к отцу станут, как и многое другое, реликтами его детства, тем более судя по тому, как дела идут сейчас.
Рождественский хорал больше не звучал, как теперь заметил Нэйтан, и в образовавшемся вакууме стал слышен детский плач. Он захотел вернуть музыку. Лиз обернулась на звук и, не сказав ни слова, ушла в дом.
Нэйтан и Гарри остались на веранде одни. На западе солнце было похоже на медленно затухающее пламя.
– Между нами, – сказал Нэйтан, – ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
– На моем веку туристы всякое вытворяли, – сказал Гарри. – Но ведь у Кэма даже машина не сломалась, как я понял, а если бы и сломалась, то он бы тем более остался у кондиционера и рации, по которой бы без конца чертыхался. Это и ребенок знает. Когда Ильза в этом году так застряла, она сделала все как полагается: сидела себе спокойно все четыре часа на северной дороге, пока Кэм ее не забрал.
– Именно это я и сказал сент-хеленскому копу, – произнес Нэйтан.
– И что он думает?
– Да он ни черта не знает. Его даже обучали не здесь.
– Но он считает, что Кэм специально ушел от машины?
– Похоже, что да, – ответил Нэйтан. – Ты видел Кэма явно чаще меня. Сам что думаешь?
– Думаю, что есть способы и попроще. Но… – долгая пауза, – в этих местах происходило немало странных вещей.
– Ты бы просто застрелился, разве нет?
Гарри впился в него глазами:
– А ты?
– Я да, – Нэйтан хотел, чтобы это прозвучало практично, но получилось слишком определенно. Явно не впервые он задумался на эту тему. Гарри долго смотрел на него, пристально, и они оба молчали. Рыдания в доме прекратились, по крайней мере они их больше не слышали, но рождественская музыка не заиграла. Больше никаких намеков на радость и уют в этом доме.
– Как думаешь, что беспокоило Кэма? – произнес наконец Нэйтан.
– Я не знаю. Я уже сказал, что на ферме сейчас все в порядке. Я бы удивился, если это что-то связанное с работой. – Гарри тяжело облокотился на перила. В этом году ему исполнилось бы сорок.
– Его это волновало?
– Он никогда не говорил, но это все-таки веха, разве нет? Некоторых волнует.
Нэйтан попытался вспомнить что-нибудь примечательное о своем волнительном юбилее два года назад. Открытка от Ксандера и звонок Лиз – единственное, что отличало этот день от всех остальных.
Ветер над ними стряхивал пыль с праздничных гирлянд.
– Кэрри МакГрат убил себя на Рождество, – сказал Гарри.
– Ну да.
Хотя это совсем другое, подумал Нэйтан. Кэрри проглотил все до единой таблетки из своей аптечки «Летающего доктора»[4], когда его бросила жена. Он вскрыл и те отделения, к которым разрешено прикасаться, только следуя четким инструкциям врача на другом конце провода, и одним махом закинул в себя все от парацетамола до морфина. Смерть не была ни быстрой, ни безболезненной, судя по всему. По крайней мере именно это говорил всем Стив Фитцжеральд в своей клинике, хотя Нэйтан и не исключал, что больше для устрашения. Он вспомнил, что говорили о Кэрри.