Мурата в доказательство верности туркам – туркам, а не венграм! Отец ценил жизни детей, а бояре, конечно, ценили свои жизни… А ещё очень ценили своё добро!
Владу так и слышался тихий голос Мане, увещевавший Тудора, а вот голос Манева брата Стояна не слышался. Представлялось, что Стоян ничего не говорил, но кивал непрерывно.
«Только подумай, что случится, – должен был говорить Мане боярину Тудору. – Придёт Янку, сместит нашего государя. А мы, даже если сохраним наши жизни, впадём в нищету, ведь у нас отберут все наши имения…»
«Отберут?»
«Да. Чтобы вручить тем, кто поддержит нового государя».
«Ты зря так беспокоишься, – наверное, ответил Тудор. – Вспомни, что было не так давно. Янку отобрал трон у нашего государя, но наш государь всё вернул себе с помощью султана. Вернёт и на этот раз».
«Да, я помню, как было, – конечно, отвечал Мане. – Помню, как мы жили при том государе, которого поставил Янку. Я лишился своего имения возле Тырговиште. И у тебя тоже отобрали многое. Ты помнишь?»
«Когда наш государь вернулся с турецким войском, ты получил всё обратно. И я тоже вновь обрёл потерянное», – должен был сказать Тудор, а Мане не мог не твердить своё:
«Да, но я потерпел многие убытки. Я лишился доходов, которые мог бы получить по осени. Оброк собрал временный владелец. Да и дом мой оказался разорён. Мне пришлось всё восстанавливать. А тебе?»
«Убытков я не избежал, согласен».
«Так и впредь не избежишь, – должен был говорить Мане. – Янку не оставит нас в покое. Он снова придёт, поставит некоего своего ставленника, а после придут турки и возвратят трон нашему государю, а затем опять придёт Янку воевать с нами, и так без конца. Янку – упорный человек, а вот у султана много других забот, кроме как помогать нашему государю. Что, если однажды султан не захочет помочь? Мы лишимся всего, если раньше не сгинем в бесполезной битве, которую затеет наш государь этой зимой. Рано или поздно мы сгинем или разоримся. Ты хочешь этого?»
«Никто не хочет, – конечно, ответил Тудор, – но я верю в разум нашего государя. Завтра на совете ты скажешь, что Янку собирает войско, а если ты не скажешь, то я сам скажу».
«Что ж… скажу, и посмотрим, что будет, – конечно, согласился Мане. – Надеюсь, наш государь не станет отдавать губительных повелений».
Мане оказался хитрым человеком. Он знал, как поступит отец, заботящийся о своих сыновьях, отданных в заложники. Мане знал, что отец Влада решит сразиться с Яношем, а после того, как на совете были отданы «губительные повеления», хитрый Мане, разумеется, говорил с Тудором снова, и на этот раз Тудор был согласен, что надо что-то предпринять. «Поддался предателю и тоже стал предателем!» – думал Влад.
Выдуманное походило на правду, но тратить время на выдумки новому хозяину дворца больше не хотелось. Он поднялся с кровати, натянул турецкие шаровары, надел поверх белой исподней рубахи длинный турецкий халат, сунул ноги в турецкие домашние туфли и вышел в соседнюю комнату, где спали