и пройдя вверх по реке, я вошел в узкий каньон, и рядом со скалой поднялся по крутому склону, нашел укрытие в зарослях можжевельника и посмотрел вниз на водопад; никого я там не увидел и почувствовал себя несколько разочарованным. Я поудобнее расположился на твердой скале, намереваясь остаться тут и наблюдать за водопадом до самой темноты.
Солнце перемещалось по небосклону и скоро стало совсем тепло. меня стало клонить в сон; время от времени я ненадолго засыпал. Я чувствовал, что хочу спать, но заставлял себя открывать глаза и снова наблюдать за водопадом. Когда солнце перешло зенит, я снова задремал, и вдруг почувствовал, что кто-то схватил меня за лодыжку. Я вскрикнул и схватил ружье, но вместо ожидаемого врага увидел смеющееся лицо Голубки!
– О, как я тебя напугала! – сказала она.
– Да уж, – сердито ответил я. – Ты не должна была так делать! Вдруг я бы выстрелил в тебя раньше, чем понял, что это ты! Никогда больше так не делай!
– Нет! Никогда! Никогда, почти-брат. О, не сердись на меня! – умоляла она. И когда я увидел слезы в ее глазах, мне стало стыдно, что я ее отругал, и еще более стыдно оттого, что я уснул, хотя должен был наблюдать за пещерой.
– Не плач! Я не сержусь. Мне тебя жаль. Представляю, что тебя ждет, когда мы вечером вернемся в лагерь. Ведь ты убежала из лагеря, – сказал я ей.
– Ты за меня заступишься. Ты из уговоришь, – сказала она и я понял, что так и будет.
– Каким путем ты пришла – тем. что мы вчера возили мясо? – спросил я.
– Нет. Я не хотела идти мимо болот и бобрового пруда. Я прошла прямо из лагеря по хребту, и затем спустилась с холма к устью каньона, – объяснила она.
– Боги направили твои шаги! – сказал я. – Я пошел по тропе к нашей добыче, услышал хруст костей на поляне, опустился на четвереньки и пробрался к ее краю, и увидел не волков, как ожидал, но большого медведя, его жену и троих детенышей.
– И что ты тогда сделал? – прошептала она, уставившись на меня широко открытыми испуганными глазами.
– Поступил как трус! Старый медведь обгладывал скелет и голову одного из быков, которых он уволок на поляну. Его жена и дети приближались к нему. Я как можно тише уполз оттуда. Почти-сестра, если бы ты оказалась там, тебя бы разорвали на куски. Ты же знаешь, как медведица защищают своих детей!
Голубка задрожала.
– Я едва туда не пошла! Боги, должно быть, увели меня с тропы, – сказала она так тихо, что я едва ее расслышал. И добавила: – Почему ты назвал себя трусом? Ты же хорошо знаешь, что ни один охотник из наших трех племен не напал бы на большого медведя и его жену!
– Мы не ничего о них не скажем, когда вернемся в лагерь. Я хочу убить этого медведя прежде, чем мы уйдем из этой долины. Мне нужны его когти для ожерелья, – сказал я ей. – Но первое, что я сделаю сегодня вечером, – продолжал я, – скажу моему отцу, что я намереваюсь наблюдать за этим местом, пока не узнаю, живет ли кто-нибудь в пещере за водопадами, т что ты должна наблюдать вместе со мной!
– Да, сделай так! – сказала