Безумное желание силой заткнуть Габриэлю рот подавлялось успешно, но с неимоверным трудом. Как же Майлз не хотел слышать последующих слов, осознавая, что не сможет отказать. Он не сделает это из слабости, из скрытого страха перед тем существом, которое называлось его другом. Он испугается ответственности и возможного чувства вины. Грайвер согласится. Он уже знал это наперед и мысленно проклинал себя, медленно погружаясь в непроницаемый кокон душевных страданий. Страхи растерзают его. Майлз трепетал перед ними, но особенно страшился переступить закон. А в том, что это придется сделать, он не сомневался.
− Шанс разжиться деньгами и сорвать с себя ярлык бедности. Отказываться было бы крайне глупо, тем более что на тебе лежит вес ответственности за ту барышню. Пара фунтов серебра не помешает, ведь так?
− Если бы я не знал Габриэля, то решил, что он даже собрался их заработать.
− Да, собрался! – взревел юноша, переполошив весь дом.
Майлз в ужасе уставился на дверной проем, но в нем никого не было.
− Заработать, − уже тише докончил Габриэль. – Вопрос: с нами ли ты?
− Должно быть Вас много.
− Достаточно.
Нетерпение и какое-то презрение читалось в жестах Габриэля.
− Значит, ты знаешь, на что идешь. Я присоединюсь.
С глубокой грустью Майлз отпустил эти слова. Ногти снова порозовели, а пальцы растеклись по пыльной древесине.
− Очень рад. Спасибо, что оправдал доверие. С этого момента я устанавливаю положение особой секретности. Все, что касается меня, тебя, этого разговора не должно разлететься дальше головы. Никаких подробностей, все позже. В эту пятницу после заката жди меня около общежития. С собой возьми двадцать пенсов в качестве взноса, и еще… не мог бы ты взять сорок? За меня тоже заплатить.
− Но тогда у меня ничего не останется.
− Поверь, все окупиться. Бери, не задумываясь, а я позже отдам.
Майлз вздохнул.
Три дня прошли в забытье.
Страх преследовал Майлза повсюду, ночи не приносили отдыха. Грайвер то и дело обнаруживал, что просыпался от болезненного сердечного ритма, который ускорялся с приходом в сознание. Редкими моментами, когда удавалось отвлечься, страх сменяла тревога, а уж она не отходила от юноши дальше, чем на длину тени. Мысль об ужасном проступке неустанно вертелась в голове.
За эти три дня Майлз ни разу не видел Габриэля, как впрочем, и никого другого кроме кухарки. Он позабыл об учебе, упустив из внимания всю важность последнего этапа подготовки к экзаменам, которые завершали седьмой год обучения на юридическом факультете. Каждый свой день Грайвер начинал с того, что пересчитывал монеты, сложенные в две стопки на тумбочке. Ровно сорок пенсов – деньги большие и последние. Будучи по натуре человеком экономным, он всегда оставлял денежку на всякий случай и никогда не расставался со всем накопленным. Майлз уже прикидывал, как будет доживать эпизод студенчества на две луковицы и подпорченную головку сыра.